Информационные конфликты в социальных сетях. Конфликт в интернете: как его предотвратить и не поддаться негативному влиянию. — Это с чем связано

Информационные конфликты в социальных сетях. Конфликт в интернете: как его предотвратить и не поддаться негативному влиянию. — Это с чем связано

Конфликт (от лат. conflictus - столкновение) - столкновение противоположно направленных целей, интересов, позиций, мнений или взглядов оппонентов или субъектов взаимодействия . Конфликты могут быть скрытыми или явными, но в основе их всегда лежит отсутствие согласия. Поэтому определим конфликт как отсутствие согласия между двумя или более сторонами - лицами или группами. В основе конфликта лежит ситуация, включающая либо противоречивые позиции сторон по какому-либо поводу, противоположные цели или средства их достижения, либо несовпадение интересов, желаний, влечений и т.п. Чтобы конфликт начал разрастаться, нужен инцидент, когда одна сторона начинает действовать, ущемляя интересы другой стороны. Инцидент приводит к конфликту только при наличии противоречий, ждущих своего разрешения.

По значению конфликты делятся на конструктивные (созидательные) и деструктивные (неконструктивные, разрушительные). Конструктивный конфликт бывает тогда, когда оппоненты, имея собственную позицию, не выходят за рамки этических норм, деловых отношений и разумных аргументов. Такие конфликты плодотворны. Здесь стороны выдвигают свои аргументы, в одинаковой мере принимаются в расчет их точки зрения. Идет открытый обмен мнениями и совместный поиск решения. Разрешение такого конфликта приводит к развитию отношений между людьми и развитию группы - в соответствии с одним из законов диалектики, утверждающим, что борьба противоположностей - источник развития. Деструктивный конфликт возникает в двух случаях: когда одна из сторон упорно и жестко настаивает на своей позиции и не желает учитывать интересы другой стороны; когда один из оппонентов прибегает к нравственно осуждаемым методам борьбы, стремится психологически подавить партнера, дискредитируя и унижая его.

Конфликты имеют неблагоприятные последствия для коммуникаций. Это неудовлетворенность людей, плохое состояние духа, рост текучести кадров, снижение производительности труда, отсутствие желания работать и сотрудничать в будущем, формирование образа врага, сворачивание взаимодействия и общения с конфликтующей стороной и увеличение враждебности, стремление к победе любой ценой вместо действительного разрешения проблемы. Поэтому любой конфликт крайне нежелателен, и его не следует допускать, а уж если он все же возник, нужно уметь его разрешить.

  • 1. Создайте благоприятную психологическую обстановку, способствующую сотрудничеству.
  • 2. Стремитесь к ясности общения. Подготовьте к переговорам необходимую информацию. С самого начала договоритесь о терминологии, чтобы исключить разное понимание одних и тех же слов.
  • 3. Признайте наличие конфликта. Заявите открыто и честно о существовании конфликта. Это сразу избавит вас от неправильных рассуждений и откроет путь к переговорам.
  • 4. Договоритесь о процедуре. Договоритесь, где, когда и как вы начнете совместную работу по его преодолению конфликта. Лучше всего заранее оговорить, кто будет принимать участие в обсуждении.
  • 5. Определите границы конфликта. Обе стороны должны высказаться: в чем они видят конфликт, как каждая сторона оценивает свой «вклад» в конфликтную ситуацию.
  • 6. Исследуйте возможные варианты решения. Цель - выработать как можно больше вариантов решения задач.
  • 7. Добейтесь соглашения. На этом этапе нужно обсудить и дать оценку высказанным предложениям, а затем выбрать наиболее приемлемое. Оно должно учитывать требования обеих сторон.
  • 8. Установите срок решения. Если не определить сроки решений, переговоры по конфликту могут тянуться очень долго.
  • 9. Воплощайте план в жизнь. Желательно приступать к мерам по урегулированию конфликта сразу же после заключения соглашения. Отсрочки могут вызвать сомнения и взаимные подозрения сторон .

Выделяют следующие подходы, определяющие стиль поведения в конфликтной ситуации: 1) приспособление; 2) компромисс; 3) сотрудничество; 4) игнорирование; 5) соперничество.

Приспособление - это изменение своей позиции, перестройка поведения, сглаживание противоречий - иногда в ущерб своим интересам. Такой подход следует применять в следующих случаях: необходимо признать собственную неправоту; когда важнее восстановить спокойствие, а не разрешить конфликт; отстаивание своей точки зрения требует времени и значительных усилий; вас не особенно волнует случившееся; вы хотите сохранить добрые отношения со спорящими;

Компромисс - это урегулирование разногласий через взаимные уступки, что позволяет приемлемо для сторон разделить прибыли и убытки. Он означает принятие до некоторой степени позиции другой стороны. Соглашение достигается тогда, когда обе стороны считают выбранный вариант справедливым, хотя он не обязательно лучший. Компромиссный подход предполагает уступку другой стороне, что снижает взаимную недоброжелательность и помогает снять, по крайней мере временно, накопившееся напряжение. Однако компромисс препятствует действительному решению конфликта, так как не устраняет причины, породившие его. Компромиссный подход целесообразно использовать в тех случаях, когда: обе стороны имеют взаимоисключающие интересы; вы предпочитаете получить хоть что-то, нежели все потерять; у сторон одинаково убедительные аргументы; необходимо время для урегулирования более сложных проблем; при дефиците времени, когда необходимо принять срочное решение; сотрудничество не приводит к успеху; вас может устроить временное решение; результат имеет для вас не слишком большое значение.

Сотрудничество как подход к разрешению конфликта предполагает совместную выработку решения, удовлетворяющего интересы всех сторон. Такой подход предпочтителен в случаях, когда: необходима интеграция точек зрения и сближение мнений сторон; требуется найти общее решение, если каждый из предложенных вариантов решения проблемы слишком важен и не допускает компромисса; основной целью обсуждения является получение широкой информации; у вас длительные и взаимовыгодные отношения с другой стороной.

Избегание - стремление не брать на себя ответственность за принятие решения, не видеть разногласий, отрицать конфликт, считать его безопасным. Стремление выйти из ситуации не уступая, но и не настаивая на своем, воздерживаясь от споров, дискуссий, возражений оппоненту, высказывания своей позиции. Такое поведение может быть уместным, если предмет разногласий не представляет для человека большой ценности, если ситуация может разрешиться сама собой (такое бывает редко, но все же бывает), если сейчас нет условий для продуктивного разрешения конфликта, но через некоторое время они появятся. Эффективна эта стратегия и в случае нереалистических конфликтов.

Соперничество как подход в конфликтной ситуации используется, когда: исход очень важен для вас, и вы делаете большую ставку на свое решение возникшей проблемы; вы чувствуете, что у вас нет иного выбора, вам нечего терять; вы обладаете достаточным авторитетом для принятия решения и представляется очевидным, что предполагаемое вами решение - наилучшее.

Средств для профилактики предконфликтных и конфликтных ситуаций довольно много: устранение из делового общения суждений и оценок, которые могли бы ущемить честь и достоинство собеседника; другим действенным средством профилактики конфликтных ситуаций является недопущение при деловом общении спора, так как во время спора человеку редко удается сохранить самообладание и достоинство; хорошим средством предупреждения конфликтов служит умение слушать собеседника.

  • 1. Надо знать, как развивается конфликт. Обычно он проходит несколько этапов: возникновение разногласий; возрастание напряженности в отношениях; осознание ситуации как конфликтной хотя бы одним из ее участников; собственно конфликтное взаимодействие, использование различных межличностных стилей разрешения конфликтов, сопровождающееся возрастанием или понижением эмоциональной напряженности; исход (разрешение) конфликта.
  • 2. Выясните скрытые и явные причины конфликта, определите, что действительно является предметом разногласий, претензий. Порой сами участники не могут или не решаются четко сформулировать главную причину конфликта.
  • 3. Определите проблему в категориях целей, а не решений, проанализируйте не только различные позиции, но и стоящие за ними интересы.
  • 4. Сконцентрируйте внимание на интересах, а не на позициях.
  • 5. Делайте разграничения между участниками конфликта и возникшими проблемами. Поставьте себя на место оппонента (оппонентов).
  • 6. Справедливо и непредвзято относитесь к инициатору конфликта.
  • 7. Не расширяйте предмет конфликта, старайтесь сократить число претензий.

В психологических исследованиях определены принципы, которыми следует руководствоваться при разрешении конфликта.

  • 1. Разрешение конфликта с учетом сущности и содержания противоречия. В этом случае необходимо:
    • отличить повод от истинной причины конфликта (о чем мы уже подробно говорили в предыдущей лекции), которая нередко маскируется его участниками;
    • определить его деловую основу;
    • уяснить истинные, а не декларативные мотивы вступления людей в конфликт.
  • 2. Разрешение конфликта с учетом его целей. Крайне важно быстро определить цели конфликтующих сторон, провести четкую границу между особенностями межличностного и делового взаимодействия.
  • 3. Разрешение конфликта с учетом эмоциональных состояний. Если конфликт принял эмоциональный характер и сопровождается бурными реакциями, то целесообразно показать на конкретных примерах, как высокая напряженность влияет на результативность работы, как оппоненты теряют свою объективность, как у них снижается критичность.
  • 4. Разрешение конфликта с учетом особенностей его участников. В этом случае, прежде чем приступить к разрешению конфликта, необходимо разобраться в особенностях личности каждого. Это поможет не только правильно разобраться в мотивах поведения, но и выбрать верный тон в общении при разрешении конфликта.
  • 5. Разрешение конфликта с учетом его динамики. Как было отмечено ранее, конфликт развивается по определенным стадиям. Естественно, для каждой из них существуют определенные формы его разрешения. Если на первых стадиях целесообразны беседы, убеждения, то на этапе бескомпромиссных столкновений необходимо применить все возможные меры, вплоть до административных.

В коммуникациях приходится сталкиваться с так называемыми конфликтными личностями, которые бывают следующих типов: конфликтная личность - демонстративный тип, конфликтная личность - ригидный тип, конфликтная личность - неуправляемый тип, конфликтная личность - сверхточный тип, конфликтная личность - бесконфликтный тип (табл. 9.1).

Типы конфликтных личностей

Конфликтная личность - демонстративный тип

  • 1. Хочет быть в центре внимания.
  • 2. Любит хорошо выглядеть в глазах других.
  • 3. Его отношение к людям определяется тем, как они к нему относятся.
  • 4. Ему легко даются поверхностные конфликты, любуется своими страданиями и стойкостью.
  • 5. Хорошо приспосабливается к различным ситуациям.
  • 6. Рациональное поведение выражено слабо. Налицо поведение эмоциональное.
  • 7. Планирование своей деятельности осуществляет ситуативно и слабо воплощает его в жизнь.
  • 8. Кропотливой систематической работы избегает.
  • 9. Не уходит от конфликтов, в ситуации конфликтного взаимодействия чувствует себя неплохо.
  • 10. Часто оказывается источником конфликта, но не считает себя таковым

Конфликтная личность - ригидный тип

  • 1. Подозрителен.
  • 2. Обладает завышенной самооценкой.
  • 3. Постоянно требуется подтверждение собственной значимости.
  • 4. Часто не учитывает изменения ситуации и обстоятельств.
  • 5. Прямолинеен и негибок.
  • 6. С большим трудом принимает точку зрения окружающих, не очень считается с их мнением.
  • 7. Выражение почтения со стороны окружающих воспринимает как должное.
  • 8. Выражение недоброжелательства со стороны окружающих воспринимается им как обида.
  • 9. Малокритичен по отношению к своим поступкам.
  • 10. Болезненно обидчив, повышенно чувствителен по отношению к мнимым или действительным несправедливостям

Конфликтная личность - неуправляемый тип

  • 1. Импульсивен, недостаточно контролирует себя.
  • 2. Поведение такого человека плохо предсказуемо.
  • 3. Ведет себя вызывающе, агрессивно.
  • 4. Часто в запале не обращает внимания на общепринятые нормы.
  • 5. Характерен высокий уровень притязаний.
  • 6. Несамокритичен.
  • 7. Во многих неудачах, неприятностях склонен обвинять других.
  • 8. Не может грамотно спланировать свою деятельность или последовательно претворить планы в жизнь.
  • 9. Недостаточно развита способность соотносить свои поступки с целями и обстоятельствами.
  • 10. Из прошлого опыта (даже горького) извлекает мало пользы на будущее

Конфликтная личность - сверхточный тип

  • 1. Скрупулезно относится к работе.
  • 2. Предъявляет повышенные требования к себе.
  • 3. Предъявляет повышенные требования к окружающим, причем делает это так, что людям, с которыми работает, кажется, что к ним придираются.

Окончание

  • 4. Обладает повышенной тревожностью.
  • 5. Чрезмерно чувствителен к деталям.
  • 6. Склонна придавать излишнее значение замечаниям окружающих.
  • 7. Иногда вдруг порывает отношения е друзьями, знакомыми потому, что ему кажется, что его обидели.
  • 8. Страдает от себя сам, переживает свои просчеты, неудачи, подчас расплачиваясь за них даже болезнями (бессонницей, головными болями И Т.П.).
  • 9. Сдержан во внешних, особенно эмоциональных проявлениях.
  • 10. Не очень хорошо чувствует реальные взаимоотношения в группе

Конфликтная личность - бесконфликтный тип

  • 1. Неустойчив в оценках и мнениях.
  • 2. Обладает легкой внушаемостью.
  • 3. Внутренне противоречив.
  • 4. Характерна некоторая непоследовательность поведения.
  • 5. Зависит от мнения окружающих, особенно лидеров.
  • 6. Излишне стремится к компромиссу.
  • 7. Не обладает достаточной силой воли.
  • 8. Не задумывается глубоко над последствиями своих поступков и причинами поступков окружающих

Способы психологической защиты, к которым прибегают люди в психотравмирующей ситуации. Знание этих способов поможет лучше понять состояние человека, предвидеть его поведение и заранее подготовиться к проявлению сотрудником излюбленного способа защиты:

регрессия: возврат в психологическое состояние и возраст, в котором было ощущение комфорта (проявляется, например, в детском плаче взрослого человека);

отрицание: стремление уклониться, игнорировать, избежать новой информации, потенциально тревожной, несовместимой со сложившимися представлениями; проявляется на стадии восприятия информации;

подавление: блокирование нежелательной информации на стадии загрузки - выгрузки из памяти в сознание;

рационализация: использование только той части информации, в соответствии с которой собственное поведение выглядит не противоречащим обстоятельствам;

вытеснение: сглаживание внутреннего конфликта путем забывания истинного, но неприемлемого мотива поведения;

проекция: бессознательное отвержение собственных неприемлемых чувств, желаний, стремлений и перенос их на другое лицо;

идентификация: вид проекции, отождествление себя с другим лицом, перенос на него желательных чувств и качеств;

отчуждение: обособление внутри сознания зон, связанных с травмирующим фактором. Может привести к расщеплению личности;

замещение: перенос действия, направленного на изначально недоступный объект, на объект доступный;

катарсис: вид психологической защиты, приводящий к изменению системы ценностей (диспозиции мотивов) с целью ослабить психотравмирующие факторы;

сублимация: переориентация агрессивного или сексуального потенциала, реализация которого приводит к конфликту с личными и социальными нормами нравственности, в формы творческой или иной активности, поощряемые обществом .

И прежде всего начать разговор с того, чтобы попытаться дать ответ на вопрос: «Если Бог есть любовь, то почему существует ад?». Каким образом в социальных сетях можно дать ответ? Представим себе аудиторию людей, которые находятся в какой-то группе в социальных сетях. Какой ответ можно дать людям, которые участвуют в такой группе? Это вопрос, который может начать наш разговор, и на который нам надо попытаться дать ответ. Это просто пример того, какого рода выражения, какого рода объяснения уместны в контексте социальных сетей.

Как я уже сказал, я буду рассказывать о том, чего я сам практиковать чаще всего не умею. Начну с признания, что за последний год я отписался от огромного количества своих виртуальных друзей, в смысле, френдов-католиков. Я продолжаю оставаться с ними «в друзьях», хотя с некоторыми я и порвал отношения – в интернете, в социальных сетях. Тем не менее я сознательно больше не слежу за их публикациями. Почему? Потому что большая часть публикаций носит откровенно тривиальный характер. У меня есть кошка, но при этом чужих кошек я не люблю. Может, со мной что-то не так? Каждый день видеть фотографии котов в разных позах мне неинтересно, неинтересны и другие тривиальные вещи, включая перепосты из других групп, которые я и так читаю. Большое количество сообщений носит, на мой взгляд, неадекватно полемический, скандальный, провокационный характер, с которым мне очень трудно иметь дело. Тут, конечно, можно сказать «ой-ой-ой, какой я нежный, не надо было идти в священники, если ты не можешь вынести такого рода тексты». Но я думаю, что у каждого человека есть своя организация и эмоциональная, и нравственно-этическая, на которую мы имеем право. Поэтому я с горечью должен сказать, что я не выдерживаю тех требований, которые мне предъявляют современные социальные сети, и вместе с вами тоже хочу учиться, как бы эту ситуацию можно было изменить.

Это всё отражает, конечно, общеизвестную тенденцию: интернет и, в частности, социальные сети всё чаще стали называть местом культуры ненависти. Журнал «Тайм» обычно публикует на обложке какое-то самое значимое лицо – по обложке журнала «Тайм» все проверяют, какой тренд, что сегодня самое главное. В 2006 году на обложке журнала «Тайм» был компьютер, на котором было написано «Ты» («You»). То есть, интернет – это ты, это не какая-то технология, среда. Вчера владыка говорил, что социальные сети – это пространство. Я рискну сказать, что это немножко устаревшее восприятие социальных сетей. Социальные сети – это отношения, а не пространство. Но к этому мы еще вернемся. Если в 2006 году было это идеализированное представление – «социальные сети – это ты, заходи, делай, твори», то в 2016 году на обложке журнала «Тайм» был изображен жирный тролль, и написано, что мы теряем интернет из-за культуры ненависти. Культура ненависти становится лейтмотивом, духом социальных сетей. И в этом, разумеется, нет ничего нового. Как вчера владыка нам напомнил – когда мы сталкиваемся с проявлениями нетерпимости, грубости, наглости, ничего нового в этом нет. Когда Папа Бенедикт открыл свой канал в Твиттере, люди, которые туда заглянули, ужаснулись тому, какой поток оскорблений в адрес Папы они там увидели. Они сказали: «Это кошмар, Церковь кончилась, Церковь не может присутствовать в социальных сетях, потому что уровень ненависти просто зашкаливает». Те, кто живут в Риме, прекрасно знают, что так было всегда. Когда перекрывалось движение из-за проезда папского кортежа. И вообще, тема обсуждений за утренним кофе в Риме среди римлян – это ругать Папу. Это что-то такое, что было всегда. Может быть, в Риме это особенно сконцентрировано, но, тем не менее, ничего странного в этом нет.

Новизна заключается в том, что миры, которые прежде существовали как бы отдельно друг от друга, сейчас сталкиваются каждый день с огромной силой. Как когда-то остроумно сказал Умберто Эко, что мнение, которое раньше высказывали идиоты за рюмкой вина, общаясь с барной стойкой, сегодня черным по белому написано в вашем профиле в социальных сетях. Хочу сказать, что это цитата из Умберто Эко, я сам отношу себя к тем же самым идиотам, поэтому здесь, я думаю, нет ничего оскорбительного. Есть мнения, иногда очень экстравагантные, радикальные, поляризованные, ради которых социологам раньше надо было прилагать огромные усилия, чтобы собрать информацию, выяснить настроение, собрать их вместе. Сегодня не надо никуда идти, не надо ничего искать – напиши какое-нибудь сообщение, и в твоей ленте комментариев ты увидишь весь этот набор мнений. Конечно же, это иногда бывает болезненно, но одновременно и показательно.

В чем причина, в чем проблема, с которой мы имеем дело? Конечно, здесь много разных ответов, но один из них – то, что люди в стиле своего общения, конечно же, копируют средства массовой информации. Большие, глобальные средства массовой информации. А СМИ живут в режиме постоянной войны. Ни для кого не секрет, что международные отношения находятся на низшей точке за многие десятилетия. Можно сказать, что конфликтность в СМИ огромная, деление на своих и чужих происходит очень быстро, очень глубоко. Даже люди, которые дистанцируются – которым политическая или социальная составляющая этих конфликтов, может быть, не близка, они сам дух и стиль этого общения очень легко перенимают. Это кажется естественным. Тот крик, который стоит на ток-шоу по телевизору. Понятно, что это не только российская проблема, это повсюду происходит. Возьмем недавние выборы в США, какая накаленная была атмосфера, на какой уровень дискуссии опустилась предвыборная гонка в стране – лидере мировой демократии, это вещи очень показательные.

Люди ухватывают сам принципиальный подход. Есть точка зрения А и точка зрения Б. «Моя и неправильная». Вульгарное описание узости – это стало нормой. «Мое и неправильное». Действительно, новизна интернета заключается не в мобильности, не в скорости, не в мультимедийности, а в том, что ты получаешь мнение, противоположное твоему, немедленно, сразу, черным по белому.

И еще один момент, который делает отношения в сети уникальными: это остается навсегда. Всё, что написано в порыве чувств, гнева, сохраняется теперь навсегда и может вернуться к вам через много лет, когда вы этого не ожидаете. Всё хранится. Американская служба безопасности со своими огромными колоссальными хранилищами, не говоря уже о самих компаниях-владельцах социальных сетей, всё сохраняет и всё архивирует. В этом смысле не нужно заблуждаться.

Есть феномен, который называют умными словами «диссимиляция против оппозиции», то есть, отделение от противоположной точки зрения. Такая поляризация – это то, что становится нормой жизни. Соответственно, люди упражняются – кто-то в социальных сетях, кто-то в обычной жизни – изощряются в способности отстраняться, обесценивать другую точку зрения, издеваться, насмехаться над ней. Всё это они приносят в церковный контекст.

Есть два показательных механизма, которые работают в социальных сетях. Один называют вполне серьезно, владыка его во вчерашнем выступлении упомянул. Это «эффект эхо-камеры». Другой уже более шутливо называют «эффектом трицератопса». Эхо-камера – это такое изолированное помещение, в котором человек слышит исключительно отзвук своего собственного голоса, своего собственного мнения. Для людей нормально желать принадлежать к группе. Потому что группа поддерживает нас, разделяет наше мнение, утешает нас. Добрые дела, которые мы делаем в группе, приобретают больший вес. Там есть геометрическая прогрессия. Группа приносит результат больший, чем сложение отдельных компонентов, вклада отдельных людей. Это прекрасно. Группа – это община. Когда она поднимается над своими слабостями, вручает себя Богу, группа – это община. Но, естественно, группа может деградировать, может замкнуться на самой себе и превратиться в секту.

Социальные сети, как мы знаем, потакают этому эффекту. Как я сам и многие из вас тоже замечают – если вы не ставите «лайки» людям, с которыми вы общаетесь в социальной сети, эти люди исчезают из вашей ленты сообщений. То есть, постепенно среда социальных сетей создает вам кокон, в котором вы будете слышать только свое собственное мнение. И вылезать из него только для того, чтобы прийти туда, где, как вы считаете, живут ваши оппоненты, и там наносить точечные удары по тем или иным вопросам. Вас упомянули в какой-то дискуссии, вы вылезаете из своего кокона, приходите, жалите, кусаете и возвращаетесь обратно в круг единомышленников как в свою нормальную среду. Социальные сети специально настроены таким образом, чтобы создавать этот эффект. Об этом нужно помнить, это вещь, с которой нужно целенаправленно бороться. Ненормально для человека все время находится в коконе мнений, которые поддерживают только мое представление.

Второй эффект был шутливо назван «эффектом трицератопса». Он ярко проявился в ситуации, когда кто-то в Фейсбуке опубликовал фотографию, на которой изображен режиссер Стивен Спилберг, автор фильма «Парк Юрского периода». Он сидит, опираясь на чучело динозавра трицератопса, между съемками эпизодов фильма. Сидит, облокотившись на это чучело доисторического, вымершего динозавра. В шутку автор публикации написал: «Охотник со своей жертвой». Что началось? Прибежали защитники животных, которые являются одной из самых активных и одной из самых сосредоточенных на себе групп, и написали: «позор, как он мог убить несчастное, беззащитное животное». Сотни комментариев, и так далее, и так далее. Люди, которые понимали, о чем идет речь, деликатно молчали, а потом кто-то сказал: «Это вообще-то Стивен Спилберг». «Да плевать, кто он такой, он не должен был убивать это животное».

То есть, факты и реальность отступают на второй план по сравнению с тем, что люди хотят видеть, сужая свое восприятие, доводя до абсурда. Хотят видеть только одно, не желая видеть всю картину целиком. «Моя вера слепая, но это моя вера. Я буду отстаивать ее с пеной у рта до конца». Проблема в том, что развенчать, рассеять эту иллюзию, это заблуждение нельзя, если бросать людям в лицо факты, обличать. Это имеет только обратный эффект. Еще больше становится ожесточения против объективной информации.

Есть, конечно, несколько разных вариантов, какую позицию люди занимают перед лицом этой информации. Вот, например, среди духовенства очень часто видно. Часто говорят о двух таких категориях людей, как «страусы» и «орлы». «Страус» никогда не заходит в социальные сети, а в интернет заходит со смесью страха и отвращения. Там находится много полезной информации, но оттуда нужно мгновенно вырваться, пока не… то есть, интернет – это по умолчанию зло. Необходимое зло, потому что приходится туда заходить. Но главное, там не задержаться ни на секунду лишнюю. А есть «орлы» - наш владыка вчера продемонстрировал пример такого «орла», который парит, смотрит на все это откуда-то сверху, сам ни в чем не участвует, заходит, не регистрируясь, в социальные сети, наблюдает за всем этим со стороны и говорит «да, это всё хорошо». И есть еще «воробьи», то есть, все мы, которые пытаются что-то там для себя найти, и пытаются каким-то образом там освоиться.

Конечно, очень важно понять, что за всеми реакциями, которые мы встречаем в общении в социальных сетях, лежит человеческая слабость. Мы очень склонны сразу же ставить диагнозы и выставлять причины тех проблем, в которых мы видим злую волю, злой умысел. Но чаще всего это именно слабость и неспособность справиться с ситуациями, когда кто-то оспаривает мое мнение. В отличие от общения реального – хотя противопоставление «реальный – виртуальный», конечно, совершенно не актуально, но я имею в виду – в отличие от общения психофизического, телесного, когда можно улыбнуться, можно сделать какой-то жест, который снимет напряжение. В реальном общении иногда проще, а иногда сложнее обсуждать какие-то темы. Но в контексте социальных сетей и переписки мое мнение и есть я. Если кто-то пытается поставить его под сомнение, то поставленным под сомнение оказывается моя экзистенция, мое существование, мое бытие. Кто-то уничтожил меня, пытается уничтожить меня тем, что он говорит. Тогда, конечно, люди начинают защищаться, начинают прятаться.

Мы видим, входя в дискуссии, характерные примеры защитного поведения. Как люди проявляют это защитное поведение? Прячутся за принципами, например. «Это не обсуждается, я защищаю правду, недопустимо подвергать такие вещи сомнению». Или прячутся за ролью, которую они исполняют. «Я священник, я специалист по такому-то вопросу, я изучал это 25 лет, а вы вообще откуда здесь взялись, непонятно. Я общепризнанный авторитет в этом вопросе». Или прячутся за авторитетом – за наукой, за законом, за Евангелием, когда стучат друг друга Библией по голове, и каждый находит тот фрагмент, который удобен для его мнения. Bible bashing – это последний аргумент, ударить противника по голове. Или просто, наконец, эмоциональные реакции. «Я не хочу с вами спорить, потому что то, что вы говорите, меня оскорбляет. Перед лицом невежества я не готов метать бисер перед свиньями. Если вы используете такой тон, то вы недостойны ответа. Я молюсь о вас, и да поможет вам Бог». И так далее. Понятно, что эти защитные позиции преодолеваются с большим трудом, и являются серьезным врагом общения, будь то в социальных сетях, будь то в реальной жизни (я условно употребляю слово «реальный»).

Но это то, что нужно знать, понимать и принимать. Если мы относимся к человеку, который проявляет такую позицию, как к дефектному человеку, как к кому-то, с кем я больше не хочу иметь дело, то никакой дискуссии, конечно же, не получится. Если перейти к сути, то социальная сеть – это именно общение, общение с людьми, принципиально иными по отношению к нам. Вопрос в том, чтобы сблизить то восприятие, которое существует у каждого из нас. Какие инструменты у нас есть, чтобы сблизить это восприятие, для того, чтобы привести нас к какому-то, по возможности, общему взгляду на те вещи, которые мы обсуждаем. Конечно, люди разные, есть радикальные позиции в этом вопросе. Кто-то, например, избирает манипуляцию. Я нередко по слабости использую свою защиту – использую момент, когда можно со всем согласиться. Если я вижу, что с человеком невозможно спорить, потому что накал слишком большой, то можно просто прогнуться, принять как есть точку зрения другого человека. А можно войти, наоборот, в состояние войны. Если вы хотите конфликт – вот вам конфликт, пожалуйста. Получите так, что вам мало не покажется...

Важно понимать, что нам, людям, которые представляют Церковь – это я говорю не абстрактно, а про всех, кто занимается церковными страницами в социальных сетях – придется участвовать в комментариях осмысленно, осознанно. Здесь важно понять, что это и есть современная аскеза для огромного количества людей. Это не веселое времяпрепровождение. Если оно не доставляет удовольствия, не надо сразу падать духом, потому что то, чем умерщвляли свою плоть древние отшельники, перенося камни, роя себе могилу при жизни, сегодня человек может делать с успехом, находясь в социальных сетях. Умерщвлять свое эго, свою самость, свою самовлюбленность и тщеславие. Используя понятие пузыря, в котором находится другой человек, нужно не просто выйти из своего пузыря, предпринять героическое усилие – нужно еще и войти в пузырь другого человека, которым он окружил себя. Пузырь мнений, терминов, слов, и попытаться изнутри увидеть его позицию, его мнение. Это требует сосредоточения, активации всех ресурсов благородства, бескорыстия, любви, которые вообще есть в нашем распоряжении.

Поэтому тот совет, который дал отец Георгий – молиться перед началом работы в сети, и в процессе этой работы, конечно, это очень важный и глубокий совет. Которому, конечно, трудно следовать, потому что еще одна проблема социальных сетей принципиально отлична от того, что было раньше. Раньше люди как потребляли информацию? Газета утром, телевизор утром и вечером. Или, еще совсем недавно, до работы или после работы я приходил, заходил на форум, что-то читал и уходил до следующего утра. Сейчас поток сообщений, телефон постоянно пиликает «вас прокомментировали», «вас упомянули». Невозможно выключиться из постоянной вовлеченности в этот поток. А молитва – это что-то иное. Один из самых лучших советов, который я получил во время учебы в семинарии, это то, что не должно быть в жизни разделения на то, когда мы молимся, и когда мы не молимся. Это один из самых важных советов, который дал мне отец Игорь Чабанов, который был тогда префектом по воспитанию.

Потому что мы привыкли жить в таком режиме: мы открываем молитвенник, читаем Богу вслух какой-то текст, чтобы Он не скучал, потом мы закрываем молитвенник и говорим: «теперь начинается реальная жизнь». Вечером снова открываем молитвенник, свечи, музыка, ангельские хоры – и мы снова становимся верующими людьми на службе Евангелия. А между этим мы вообще другие люди, у нас другие ценности. Это у всех так, это не у каких-то отдельных людей. Так вот, не должно в жизни быть этого разделения на моменты, когда я молюсь, и моменты, когда я не молюсь. Молитва приобретает другие формы – когда-то она устная, когда-то медитация, когда-то созерцание, когда-то осознание того, что то, что я сейчас делаю, я делаю перед лицом Бога и ради Него. Важно помнить, что я, входя в социальные сети, действительно вхожу в священное пространство действия Бога в жизни людей, и в то, как Он спасает. Пространство спасения, в которое Он пытается вовлечь всех нас. Хорошо бы повесить себе это где-нибудь так, чтобы было видно. Чтобы нам могли об этом напоминать эти слова.

Мне очень понравилась статья – к сожалению, автора не нашел, православный дьякон, видимо, с психологическим образованием – о том, как обычно проходят споры в интернете, в частности, в социальных сетях между верующими людьми. Споры проходят по трем разным сценариям. Дискуссия как скандал, дискуссия как ток-шоу, и дискуссия как, собственно, обсуждение какого-то вопроса. Увы, чаще всего верующие люди предпочитают дискуссию в виде скандала. Эта дискуссия нехороша и неприятна потому, что окончательная цель этой дискуссии – убить оппонента, уничтожить оппонента. Нужно дать понять оппоненту, что он никто, что его точка зрения никого не интересует, по крайней мере, высмеять. Говорят, что надо смеяться над ним, тогда он поймет, что он никто. Это убийство оппонента или, по крайней мере, убийство времени, которое ни к чему не ведет. Понятно, что у верующих людей есть масса возможностей и поводов друг другу это высказывать. «У меня хватает образования, чтобы понять, как далеки ваши взгляды от догматов Святых Отцов, полученная вами степень погоды не меняет, вы – еретик». «Автор, выпей яду» в конечном итоге.

Не всегда доходит до скандала, до прямой конфронтации, но бывает режим ток-шоу, когда люди экзальтированно, энергично перебрасываются какими-то своими мнениями, глядя только на себя. По телевизору часто видно, что у людей есть какие-то заготовленные позиции, они их ярко озвучивают. Как правило, всё это заканчивается ничем, потому что люди друг другу неинтересны.

И, собственно, дискуссия, когда люди пытаются добраться до сути, понять, что в этом вопросе очень важно. Снова нужно напомнить, что это настоящая аскеза, это требует полного включения свободы и любви по отношению к людям, которые вместе с нами участвуют в этой дискуссии. Это требует добродетели, если ее можно так назвать – готовности приближаться. То, что на самом деле является ключевым моментом. То есть, не строить какие-то стены, а всегда проявлять готовность понемногу идти навстречу, приближаться.

То, что так поражает людей в понтификате нынешнего Папы Франциска, это именно его способность приближаться. Уже много раз об этом говорили, и это является общим местом, что он не говорит ничего принципиально нового. Есть какие-то серьезные моменты, когда он делает новые заявления, но люди на них даже внимания не обращают, потому что им кажется, что он всё говорит по-новому. Хотя аналоги можно найти и у Папы Бенедикта, и у Папы Иоанна Павла II, и многие жесты, которые он делал, тоже имели прецеденты в прошлом – даже у Папы Павла VI и Иоанна XXIII, вероятно, и у других Пап, просто они жили до эпохи средств массовой информации, и мы об этом не так хорошо знаем. Но есть вот эта его готовность и способность приближаться к людям – быть рядом с ними, обнимать их. Иногда даже протягивать руку, начинать, прежде всего, с приближения. Например, тематика отношений к людям с гомосексуальной ориентацией – была очень серьезно изменена динамика этой дискуссии, когда он первый сказал: «Кто я такой, чтобы судить этих людей?». Моя позиция не в том, чтобы судить этих людей, говорит он.

Это всё принципиально меняет сам пафос отношений, когда, входя в дискуссию, прежде всего мы должны сказать: «Кто я такой, чтобы вас судить. Я не для этого здесь нахожусь, не в этом моя задача». Тогда как именно «судить» и является принципиальной сутью дискуссий, которые мы видим в интернете. Превратить человека в далекого «иного». Техника спора – нужно обезличить своего оппонента, свести его к шаблону, набору мнений, и потом всё это постепенно уничтожить. Надо преодолевать менталитет, который в нас закладывают средства массовой информации. Намеренно, целенаправленно выбирать способы взаимодействия, которые являются не унизительными, не оскорбительными, обращать на это внимание постоянно. Учиться абстрагироваться, отделяться, как говорят психологи, от вещей, которые мы считаем оскорбительными по отношению к себе. Отделяться от реакции оскорбления, которая у нас возникает.

Святая Месса (Missa), потому что литургия, в которой совершается тайна спасения, заканчивается тем, что верующие посылаются с миссией (missio) исполнения воли Божией в их ежедневной жизни. (ККЦ)

  • Город южный
  • Вероисповед.: католичество

Это одна из самых важных способностей – то, что на языке психологии называют созависимостью. Когда отношение ко мне другого человека определяет мое внутреннее состояние. Кто-то сказал, что я идиот, и я почувствовал себя идиотом. По крайней мере, я почувствовал острое желание доказать, что я не идиот. Ну, сказал и сказал, не проблема. Я часто веду себя глупо, ошибаюсь. Это легко сказать, но насколько же сложно следовать этому в реальной жизни. Отделяться от вещей, которые могут вызывать у нас ощущение того, что нас оскорбили.

Огромную важность имеет тот факт, что каждый раз, когда мы вступаем в спор с кем-то, в комментариях или в каком-то другом обсуждении, важно иметь в виду, что самый главный адресат, к которому мы должны обращаться, это не тот человек, с которым мы спорим, а тихая масса, которая за всем этим наблюдает. Люди, которые не станут ничего комментировать, никак себя не проявят, но это сотни, а то и тысячи людей, которые посмотрят эту дискуссию сейчас, посмотрят эту дискуссию потом, когда она где-то всплывет. Они по нашему поведению составят себе представление о том, насколько наши красивые слова о христианской любви, служении соответствуют тому, как мы себя ведем в этой дискуссии. Поэтому всегда надо иметь в виду, хотя нам очень важно поставить оппонента на место, убедить его или объяснить что-то человеку, с которым мы общаемся в настоящий момент, что главное, на самом деле, это все остальные, которые увидят этот диалог. Выйти на мета-уровень дискуссии – обращенность к зрительному залу, представить себя окруженными сотнями, тысячами людей, которые смотрят на нас. Это то, что позволяет поставить нашу дискуссию в совершенно иной контекст. Отношения должны быть поставлены выше контента, выше техники.

Это означает, что нельзя позволять себе проявления праведного гнева. Одна из лучших книг по духовности – Большая Синяя книга Анонимных Алкоголиков. Кто не читал, очень рекомендую прочитать. Там есть масса великолепных вещей. Одна из самых правильных вещей, которые там написаны, это то, что выздоравливающий алкоголик или другой зависимый человек никогда не имеет права позволять себе праведного гнева. Потому что гнев – праведный он или неправедный – разрушает. Разрушает меня, разрушает другого человека. Может быть, здоровый и имеет право гневаться, но только не я – я слабый человек, я грешник, я больной. Мне нельзя гневаться. Гнев – это позиция, которая для меня неприемлема.

Аргументы ad personam, о которых отец Георгий упомянул. Я вижу в профилях в социальных сетях некоторых священников или католических изданий бывает всего два требования: не больше двух комментариев в данной ветке и никаких аргументов ad personam. То есть, нельзя переходить на личности: «от вас я ничего другого и не ожидала услышать», «вы либералы», «вы традиционалисты», и так далее. Это исключено. Или «вы же священник, что вы понимаете в реальной жизни». Ярлыки – это то, чего нужно избегать.

Есть такое английское слово «рефрейминг». На английском языке слово reframing имеет содержание – нужно изменить рамку, контекст, видение. В русском языке этот термин больше ассоциируется с НЛП, но как сказать по-другому, не знаю. Первое, что нужно сделать – это согласиться, какой бы ни была дискуссия. В разумных пределах, конечно. Сказать «да, вы правы». Иногда это бывает абсолютно очевидно. Я это по себе знаю, когда вхожу в какую-то дискуссию, где говорят абсолютно правильные вещи, но меня оскорбляет тон, с которым это говорят. Меня, священника, учат каким-то очевидным вещам, думают, что открывают мне истину. Конечно, это вызывает во мне желание отстраниться, дистанцироваться. Нужно заставить себя действительно согласиться – «да, вы действительно правы, то, что вы говорите, это правда». Или, если я не могу согласиться, то хотя бы просто повторить то, что говорит другой человек. «Правильно ли я понимаю, что вы говорите то-то и то-то?». «Действительно ли вы сказали так-то и так-то?». Иногда, если повторить, что говорит другой человек, он, во-первых, сам поймет, что сказал что-то не то, а во-вторых, это все-таки какой-то мост, шаг к тому, чтобы начать дискуссию, какое-то полезное взаимодействие.

Очень важно, когда мы продолжим дискуссию от лица Церкви, мы не должны прятаться за авторитет Церкви, изображать из себя что-то, чем мы не являемся. Смешно, если тот, кто ведет группу в социальных сетях, начнет вещать от имени Церкви, епархии, Папы и так далее. Хотя это встречается. То есть, надо признавать, что у нас нет ответов на все вопросы. Это одна из принципиальных вещей в социальных сетях – то, что все оказываются на одном уровне независимо от статуса, положения. В этом есть и хорошие вещи, и плохие, но тут приходится принимать это, как есть.

Еще один момент, о котором рекомендуется помнить – нужно начинать всегда с самого последнего. Нужно думать во время дискуссии о самом слабом участнике этой дискуссии. Об этом постоянно напоминали в ходе дискуссии об абортах, потому что, когда представители Церкви начинают дискуссию о каких-то греховных вещах, таких, как аборт, начинается изложение учительства Церкви. Начинается изложение каких-то очевидных фактов, и так далее. Тогда встает оппонент и говорит: «Вы забыли о женщинах. Вам плевать на женщин, на их судьбу, на трудности, с которыми они сталкиваются, на беду». Конечно, это неправда, это несправедливое обвинение, но оно справедливо именно в том смысле, что начинать нужно с этого уязвимого момента. Прежде, чем излагать какие-то догматические положения, учение и так далее, нужно выразить солидарность с тем, кто страдает, с тем, кто в этой ситуации оказывается самым слабым. Это уже даже взгляд не «орла», а совсем из космоса.

Конечно, еще одна вещь, которой нужно учиться во время дискуссии в социальных сетях, это учиться мыслить афористично, учиться излагать свои мысли кратко, не использовать жаргонизмов – а богословский язык это ведь тоже жаргон. Если начать использовать язык катехизиса во многих дискуссиях, люди скажут: «Вы нас считаете за идиотов, нам это неприятно. Скажите по-человечески». Я не умаляю достоинств Катехизиса – вот этой большой синей книги. Она прекрасна, но она написана не для людей, она написана для епископов. Чтобы епископы, формулируя учение, могли всегда сверяться. Язык, которым многие вещи там написаны, неприемлем для разговора, дискуссий. Нужно учиться переформулировать на языке человеческих отношений. Стараться всегда находить – как Иисус находил – зацепки, истории, байки, которые мы высокопарно называем притчами. Какие-то возможности зацепить людей, привлечь их внимание. Как много у Него разных афоризмов, каких-то высказываний. Это что-то такое, чему нужно по-хорошему учиться.

И, конечно же, ирония и, прежде всего, самоирония. Не сарказм, которого очень много, выше крыши, но способность о себе говорить с иронией, способность к шутке над собой, чтобы именно начать разговор – это имеет огромное значение. Понимание того, что мы не можем в контексте дискуссии достичь всех целей, которые мы ставим перед собой. Нам хочется объяснить и то, и другое, изменить другого человека, а если это не так, мы чувствуем из-за своего перфекционизма, что мы не достигаем целей. Нам становится неинтересно, мы уходим. Надо помочь человеку хотя бы чуть-чуть измениться, хотя бы на один градус сместиться со своей предыдущей позиции, и сделать то же самое и с самими собой, увидеть это под каким-то новым углом.

Нам на одном семинаре было дано задание: как для социальных сетей сформулировать ответ на вопрос: «Почему, если Бог есть любовь, то существует ад». Там были епископы, священники, там был, страшно сказать, епископ Гондецкий – величайший ум во всей катехизации. Многие из вас его не знают, он написал миллион книг про катехизацию, светило первой величины в этом вопросе. А человек, который профессионально занимается социальными сетями, говорит: что главное, что должно быть сказано в ответ на этот вопрос? То, что ад – это свободный выбор человека. Ад – это не наказание, не кара, это свободный выбор. Вот это язык, который понятен в социальных сетях. Свобода, выбор, ответственность человека – это то, что люди понимают, на что они способны откликнуться. Здесь нет слова «катехизис», нет слова «эсхатология». Нет Писания. Всё сказано предельно кратко, и здесь есть вызов, обращенный к человеку. Творческий выбор какой?

Когда ты входишь в эти отношения, в эту дискуссию, определись, к чему ты сам идешь, в каком направлении, и куда ты толкаешь других людей, в сторону какого свободного выбора. В пользу добра, взаимодействия, взаимопонимания – или, наоборот, разжигаешь это адское пламя, которое сжигает сердца людей на наших глазах? Спасибо.

Фото: Информационная служба Архиепархии / Наталья Гилёва

Этот тренд особенно актуален для крупных российских мегаполисов, жители которых привыкли получать ежедневный поток новостей из своих лент в «Фейсбуке», «Твиттере» и «ВКонтакте». Вокруг человека образуется уникальный информационный медиаколпак, который на систематической основе снабжает человека не только новостями, но и экспертной аналитикой, мнениями и рассуждениями известных и уважаемых им личностей. Этот информационный кокон не просто влияет на мировоззрение человека, он в значительной степени формирует его.

Технологические приемы информационной войны в социальных сетях выглядят следующим образом.

Таргетирование плохих ожиданий

Нагнетание катастрофизма, кризисных ожиданий, страхов и массовой депрессии. Таким образом создается негативный «само собой разумеющийся» фон восприятия происходящего в стране. Негативные ожидания, накапливаясь, способны привести к «срыву», когда одно негативное событие, подтверждающее накопленные ожидания, провоцирует массовый протест, панику, смятение и смуту. Примеры тем нагнетания плохих ожиданий: «предстоящие террористические удары по России», «приближение экономического коллапса» и т. д.

Подмена понятий

Боевиков и террористов практически повсеместно коллективный Запад и деструктивная оппозиция называют «повстанцами», «активистами», «борцами за свободу». Создается искусственный фантом якобы «умеренной оппозиции», которая воюет в Сирии, и которую, якобы «уничтожают русские самолеты». Подмена понятий есть «программирующий инструмент». Сначала человек «проглатывает» ложное определение, затем к нему привыкает, затем разрушается его собственная «картина мира». Черное становится белым, а белое черным. С подачи идеологических штабов в США подмена понятий распространяется ведущими СМИ как либерального толка (CNN, «Эхо Москвы»), так и исламистского толка («Аль Джазира»). В соцсетях развернута мощнейшая кампания, направленная на подмену понятий.

Использование украинских СМИ в воздействии на российскую аудиторию

Протестно настроенная аудитория в России в 2014—2015 годах «привыкла» черпать информацию из антироссийских украинских СМИ. Для такой публики украинские СМИ есть «самый авторитетный» источник». Следить за украинскими СМИ по Интернету для россиян не составляет никаких сложностей. Имеются признаки, что ведущие русскоязычные украинские СМИ специально «перенастроены» на подрывную работу с российской аудиторией. Вбросы в украинских СМИ часто становятся «генераторами» волн в соцсетях Рунета. Украинские СМИ также активно используются для технологии подмены понятий. Судя по направленности «подмены понятий», в украинских СМИ наши оппоненты в скором времени сосредоточатся на расшатывании ситуации в регионах России, прежде всего на Урале, в Сибири и на Северном Кавказе.

Создание фантома «массового недовольства»

В соцсетях создается «среда массового недовольства». Негативные темы вбрасываются через «клуб интеллектуалов» (популярных блогеров, медийщиков, идеологов протеста), затем массированно раскручиваются и продвигаются через тематические группы. У попавшего в такую сетевую среду человека возникает искреннее чувство, что кругом все ругают власть, растет протест, и ситуация «вот-вот вскипит». Погруженный в такую искусственную среду человек становится весьма податливым манипуляциям. Сначала создается искусственная реальность — фантом массового протеста, затем провоцируется массовый протест.

Паблики, посты и твиты стали эффективным оружием в информационной войне, которая ведется внутри и за пределами России. Русскоязычный сегмент Интернета остается пространством, где именно антигосударственные силы показывают наибольшую активность.

Почему, несмотря на такую успешную пропагандистскую компанию по телевидению, оппозиционная активность нашей стране все равно присутствует, а возможно — и растет? Наверняка, не все из них — «оплаченные агенты Запада», и многие действительно разделяют оппозиционные идеи и искренне верят в то, что делают.

Можно сказать, что информационное пространство в стране на данный момент расколото на два «лагеря», каждый из которых характеризуется своим набором социально-демографических характеристик, сложившихся политических взглядов и приемлемых способов разрешения социальных проблем.

С одной стороны — информационное пространство телевидения, где доминирует проправительственная точка зрения, и потребителями которого являются люди среднего возраста, со стабильным жизненным укладом. С другой стороны — информационное пространство Интернета и социальных сетей, где преобладает оппозиционная точка зрения, и потребителями этого контента являются молодые люди. При этом аудитории двух этих информационных вселенных могут никак не пересекаться. И если с информационным потоком, формируемым телевидением все более-менее понятно, то в случае Интернета действуют весьма сложные социальные механизмы воздействия. Какие именно? Ответить на этот вопрос помогут результаты исследования оппозиционной активности в социальной сети VK.

Были рассмотрены связи 470 наиболее крупных сообществ, групп и пабликов VK, с высокой политической активностью. В качестве связей рассматривалось общее число участников для каждой пары групп. Далее были оставлены группы, окруженные связями с пороговым значением 850 человек и больше. В пабликах и группах «ВКонтакте» больше всего выделяется 3 основных кластера: патриотический, либеральный и националистический. Забегая вперед скажем, что самым проблемным является патриотический кластер.

Обратим внимание на то, что центральное место среди политических кластеров во «ВКонтакте» занимает группа «Лентач». Это довольно плохой сигнал, поскольку означает, что прогосударственные силы вынуждены реагировать на новостной поток, формируемый оппозиционерами, а значит, по факту являются ведомыми.

Вообще, в организационном плане группы либерального кластера наиболее сплоченные, этот кластер не распадается даже при повышении порогового уровня связей до 15−20 тыс. человек. Это говорит о том, что оппозиционную активность в информационном пространстве осуществляют одни и те же люди, что они хорошо скоординированы и централизованы через off-line — структуры.

В настоящее время наблюдается четкая кластеризация оппозиционных групп в социальной сети VK. Выделяются 5 кластеров: 1 — оппозиционный; 2 — экстремистский, революционный, анархистский; 3 — коммунистический; 4 — проправительственный; 5 — феминизм, ЛГБТ и т. п.

Однако наиболее интересными для рассмотрения представляются даже не столько группы с политической активностью, сколько окружающие их неполитические группы. Это взаимная связка показывает социально-культурный бэкграунд российской оппозиции, сопутствующие ей культурные коды и поведенческие практики — т.е. ту среду, которая формирует мышление оппозиционеров и выстраивает их идентичность.

В этом смысле показателен «экстремистский» кластер. Там присутствует довольно большой сегмент групп — т.н. «библиотек» и «цитатников» («цитатник Троцкого», «цитатник Кропоткина» и т. п.). Для некритичного восприятия нагромождение тенденциозно подобранных цитат кажется полным, логически обоснованным, и силовое изменение существующей государственной структуры кажется единственно возможным. Так готовится идеологическая база для активного протестного движения, которое перестает быть маргинальным, а становится приемлемым самыми широкими кругами сочувствующих (см. размер кластера и количество групп).

Экспертное кодирование позволяет выделить следующие типы неполитических групп, которые окружают оппозиционный кластер.

Культура. Необходимо отметить распространение явления маргинализации как образа жизни — проявление в литературе, стиле одежды. Несистемность — считается признаком продвинутых людей, не сопоставимых с «нищебродами», «электоратом ЕР».

Идеология (цитатники разных политических и исторических деятелей — Ленина, Бакунина, Дзержинского, Троцкого, Крупской и т. п.). Также упоминаются разные идеологические течения, учения: анархизм, либертарианство и т. п.

Семейные ценности, которые на деле подменяются ценностями феминизма и ЛГБТ-сообществ. Об усилении этого направления говорит то, что группы феминисток и ЛГБТ структурно выделяются в отдельный кластер.

Образ жизни — веганство, вегетарианство, секты и т. п.

Мода — все вышеописанные тренды кодифицированы, представлены в виде символов, коммерциализированы в сопутствующей продукции: сумки, одежда, головные уборыи т. п. Мода позволяет идентифицировать «своих», ловить тех, с кем «на одной волне».

Таким образом, налицо полностью сформированная субкультура повседневных практик, характеризующая российское оппозиционное движение. Подобно тому, как в супермаркете покупатель проходит по маршрутам, проложенным маркетологами, так и в политическом движении, человек потребляет весь «мировоззренческий» комплекс. Протестное движение формируется культурной подложкой, музыкальными пристрастиями, модой на книги, термины, одежду, еду, символы и бренды.

Следует пояснить важность культурной составляющей, проявляющейся в самом доступном виде — музыкальных андеграунд групп. Тематика данного направления — депрессивная, психологически разрушительная музыка, при этом она позиционируется как социально продвинутая, находящаяся на пике культурной эволюции. Складывается впечатление, что андеграунд должен выполнить роль, которую в свое время рок-группы сыграли в развале Советского Союза.

Из всего вышеизложенного можно сделать два вывода.

Вывод первый — со стороны наших идеологических оппонентов ведется планомерная работа по всем направлениям распространения негативного отношения к властям: идеология, образ жизни, культура, бытовой экстремизм.

Вывод второй — подобная работа почти не ведется со стороны государства. Хотя патриотический кластер в VK и представлен многочисленными группами, выстраивание идентичности, молодежных субкультур и сопутствующих повседневных практик фактически отсутствует. Кроме историко-военного направления, другими четкими социальными маркерами патриотическое направление похвастаться не может.

Информационные войны все чаще выступают в качестве неотъемлемого компонента внешней политики коллективного Запада, они призваны оказывать комплексное психологическое давление на общественное мнение в государствах-мишенях. На современном этапе развития международных отношений именно Российская Федерация стала ключевой целью западных проектировщиков.

По мере реализации Россией своего суверенного курса внешней и внутренней политики, отстаивания своих национальных интересов и дальнейшего укрепления позиций на международной арене следует ожидать усиления информационно-психологических атак. Интенсивность информационных атак будет увеличиваться с приближением важных внутриполитических событий, связанных с очередными парламентскими и президентскими выборами в России. Следует также ожидать продолжение практики публикаций ложной информации, подаваемой в виде «объективного расследования» с целью дискредитации России и руководства страны.

Необходимо свести до минимума возможность влияния деструктивных сил на информационные механизмы внутри России. Особую значимость приобретает работа с социальными сетями. Необходимо укрепление отечественных информационных потенциалов (групп в социальных сетях) с целью оперативного распространения достоверной информации относительно предпринимаемых российским руководством действий, как на международной арене, так и внутри страны. Понимание масштаба угроз, вызванных информационной войной является важным элементом в стратегии противодействия.

Следует продолжать укрепление отечественного информационного потенциала с помощью привлечения талантливых работников медийной отрасли, которые доносили бы до граждан объективные сведения о проводимой государством политике, вскрывали откровенную ложь зарубежных и отечественных деструкторов, распространяемую для разобщения и ослабления российского народа и создания противоречий между народом и государственной властью.

Политика в информационной сфере не должна отставать. Надо активнее использовать гражданский ресурс «мягкой силы», по сетевому принципу формировать ячейки патриотической общественности. Еще более важной представляется работа с иностранцами. За рубежом есть люди, которые хорошо относятся к России и готовы помогать ей. Есть несколько проектов, сделанных иностранцами, направленные на создание позитивного образа России в СМИ и социальных сетях.

Особую значимость приобретает работа с гражданским сегментом «мягкой силы» России — ее многонациональным обществом, формированием внутри него полного неприятия деструктивных идей и псевдолиберальных ценностей путем создания сетей и ячеек патриотической направленности в социальных сетях, блогосфере и реальной жизни.

Большинством экспертов в России и за рубежом разделяется точка зрения о ведущейся против нашей страны информационной войне. А в войне есть (хотя бы на тактическом уровне) победы и поражения, преимущества и уступки. Соответственно, возникает вопрос текущей оценки ситуации. Проигрываем ли мы или побеждаем? К сожалению, складывается впечатление, что по большей части прогосудаственный дискурс, в том числе и в социальных сетях, является «догоняющим», инициатива находится на стороне оппонентов. Почему патриотически ориентированные российские политики и политологи, журналисты, дипломаты, а также сообщества в социальных сетях по большей части занимают оборонительную позицию? Вынуждены оправдываться, отвечать, а не наступать?

Информационная война ведется в дискурсивном пространстве, которое является многоуровневым. Дискуссии политических передач и ток-шоу демонстрируют самый поверхностный и ситуативный уровень. В основе повседневного обсуждения лежат ключевые смыслы и ценности, которые вводились сначала в экспертное, а затем и в массовое сознание несколько десятилетий. По сути, мы играем на чужом смысловом поле — в пространстве ценностных ориентиров, которые были заложены в нашем обществе 30 лет назад, в то время как зарубежные стратегические визави активно осваивают новые пространства в информационной сфере.

На фоне того, что в 2010 году в США блогосфера признана самостоятельным направлением реализации внешней политики США, в руководстве России осознают всю важность роли Интернета и необходимость своего активного присутствия в нем (назначение Германа Клименко советником президента России по Интернету является тому подтверждением). Однако необходимо нивелировать влияние деструктивных идей и «ценностей» как в средствах массовой информации, так и в социальных сетях. К сожалению, пока на поле битвы за интернет побеждают антигосударственные силы. При государственной поддержке крайне важно выстраивать многомерные сети на основе синергии информационных, культурных, финансовых, политических и иных компонентов, чтобы жить и побеждать в информационной войне.

Вы когда-нибудь замечали, как сильно может развиться конфликт в Интернете? То, что может начаться как небольшая разница во мнениях или маленькое недоразумение, очень быстро становится серьезной проблемой. Есть целый ряд причин, почему это происходит. Одной из них является отсутствие зрительных и слуховых сигналов. Когда мы говорим с кем-то лично, нам видны выражения лица, жесты и телодвижения, слышен тон голоса. Одну фразу можно сказать десятками разных способов,и это, как правило, влияет на то, как мы на нее ответим.

В интернет-коммуникации у нас нет никаких визуальных и слуховых подсказок для того, чтобы расшифровать намерения, смысл и тон собеседника. У нас есть только слова на экране компьютера и то, как мы «слышим» эти слова в нашей голове.

Интернет-конфликты тесно связаны с явлением, описанным психологом Джоном Сулером – «эффектом растормаживания». Данный феномен характеризуется ослаблением психологических барьеров, ограничивающих выход скрытых чувств и потребностей, который заставляет людей вести себя в Интернете так, как они обычно не поступают в реальной жизни.

Это ослабление зависит от множества факторов, среди которых:

1)Анонимность. Никто не знает, кто вы, и поэтому можете сказать все, что хотите.

2)Невидимость. Вам не приходится беспокоиться по поводу вашего внешнего вида, когда с вами разговаривают.

3)Асинхронность. Вы можете высказать все, что думаете, в любое время дня и ночи, не дожидаясь ответа и возможно никогда больше не возвращаясь к этому диалогу.

4)Солипсическая интроекция. При отсутствии зрительных и слуховых подсказок вы можете почувствовать, будто общение происходит только в вашей голове. Это дает ощущение безопасности и позволяет, не стесняясь говорить то, что мы не решаемся в реальности.

5)Минимизация власти. Во взаимодействии лицом к лицу вы можете быть запуганы социальным статусом собеседника, его работой, полом или национальностью. В Интернете вы чувствуете себя свободнее и можете сказать кому угодно, что угодно.

6)Индивидуальные особенности. Большое влияние на поведение оказывает интенсивность основных чувств, потребностей и инстинктов. Если обычно вы дружелюбны в реальном общении, то вы можете быть таким и в интернете.

Что можно сделать для предотвращения конфликтов в интернет-пространстве? Ниже приведены несколько советов, как предотвратить конфликт, не переходя к конфликтному взаимодействию:

· Не отвечайте сразу

Утро вечера мудренее. Если почувствовали гнев при прочтении электронного письма или сообщения, лучше не отвечать сразу. Вы можете написать ответ от всего сердца сразу, но не отправляйте его. Дж. Сулер рекомендует переждать 24 часа, перечитать свой ответ, по возможности переписать его на следующий день.

· Обсудите ситуацию с тем, кто вас знает

Спросите своих близких о том, что они думают о ситуации. Имея объективный взгляд со стороны, мы можем увидеть ситуацию по-другому.

· Вы не обязаны отвечать

У вас есть выбор. Вы не обязаны реагировать на зарождающийся конфликт. Если в вашу сторону направлены обвинительные или оскорбляющие послания, лучшей стратегией будет их проигнорировать.

· Уточните

Мы все можем извратить то, что слышим или читаем, особенно, когда мы расстроены и плохо себя чувствуем. Уточните у собеседника, правильно ли вы его поняли. Например, вы могли бы спросить: "Когда вы сказали... Вы имели в виду... или …?" или "Когда вы сказали... Я услышал... это то, что вы имели в виду?" Часто то, что мы услышали, может не совпадать с тем, что нам сказали.

· Используйте местоимение «Я»

Например: «Я чувствую», а не «Ты заставил меня чувствовать …»

· Тщательно подбирайте слова и то, что хотите сказать

Сделайте все возможное, чтобы вас поняли правильно. Когда ваш собеседник будет читать ваше сообщение, вы не будете рядом и не объясните, что конкретно имели в виду.

· Поместите себя на место другого человека

Для того чтобы избежать ненужных конфликтов,нужно принять во внимание то, кому именно вы пишете. Один человек может понять ваше сообщение именно так, как вы задумывали, а другой может увидеть в нем угрозу. Постройте свою коммуникацию с собеседником, основываясь на его личностных характеристиках.

Конструктивное разрешение конфликта тяжелая задача не только в жизни, но и в Интернете. Это затрачивает много сил и энергии. Тем не менее, Интернет является идеальным местом для практики эффективной коммуникации и повышения уровня навыков по работе с конфликтами. Глобальная сеть может помочь перенести межличностные отношения на новый уровень взаимодействия или отдалить людей друг от друга. Это наш выбор.


Смотрите также

Архетипические «тропы», которые притягивают те или иные формы нашего поведения, жизненные сюжеты, определенного сорта трудности и «ловушки», повторы одних и тех же разрушительных паттернов поочередно с разными людьми - описываются и обобщаются авторами как Боги и Богини, как типичные мифологические и сказочные сценарии, как планетарные воздействия по знаку рождения, наконец - как патопсихологические синдромы.

«Удались из моей ленты!» — пишет кто-то в комментарии к очередному посту в фейсбуке. В переводе с языка виртуального это звучит как «Вон из моего дома!». Проклятия в сети, как сугробы во дворах в снежную зиму: ни проехать, ни пройти. Эти «сугробы» проникают в нас, превращаются в ледяные глыбы. «Лед» из интернета уже порушил тысячи и тысячи социальных связей. Откуда берутся эти глыбы и что с ними делать? Об этом мы говорим с докторантом факультета медиа и коммуникаций Лондонской школы экономики Григорием Асмоловым. Наша беседа связана с темой его работы «Роль интернета в формировании субъекта в кризисных ситуациях».

— Появление социальных сетей изменило структуру того, как мы узнаем новости о каком-либо кризисе, например о политическом, о серьезном международном конфликте или о природном катаклизме. Раньше пространство получения новостей и пространство персональной коммуникации были разделены. Радио, телевидение, газеты… Мы брали информацию из этих источников. Если новости были острыми и приходили издалека, то максимум, что мы могли сделать, это обсудить их с теми, кто рядом.

Интернет и разные цифровые платформы убрали расстояние, объединили пространство получения новостей и пространство социальных коммуникаций. Мы обсуждаем новости там же, где получаем, и это пространство превращается в среду конфронтации. Кризис — на расстоянии вытянутой руки, вернее — на расстоянии пальца от экрана смартфона. По сути, мы оказываемся внутри кризиса вне зависимости от того, как он далеко, если в сегменте нашего присутствия в интернете есть высокая концентрация информации о нем. Мы уже не смотрим на ситуацию со стороны. Мы погружаемся в кризис и начинаем судить людей, чья точка зрения не совпадает с нашей. Это удар по нашим социальным связям.

— Происходят резкие, а подчас и грязные дискуссии с переходом на личности, с оскорблениями, угрозами, проклятьями, когда целая толпа блогеров буквально валит с ног тех, кто выбивается из общего хора. Нет ли у вас ощущения, что если бы эти разговоры в сети были не публичными, а личными, накал запальчивости и страстей был бы гораздо ниже?

— Сегодня в мире становится все популярнее так называемый иммерсивный театр — «театр погружения». Там нет четкого разделения между сценой и зрительным залом, непросто определить, кто зритель, кто актер. То же самое, в какой-то степени происходит сегодня с конфликтами в социальных сетях. Мы можем сидеть дома, в Москве или в Барнауле, в Англии или в Германии, — не важно. Но как только мы вошли в сеть, мы на общей сцене вместе с героями конфликта, границы стерты.

Публичность добавляет и усиливает эффект, связанный с погружением в конфликт. Наши споры отражаются на других, вовлекают других, приводят к цепной реакции и репродуцируют конфликтную среду. По сути, мы становимся разносчиками вируса. Через такие дискуссии мы вряд ли изменим чье-то мнение, но участие в них имеет другую мотивацию. Это демонстративное поведение, поведение актеров на виртуальной сцене, когда важно показать свое мнение через драму сетевого конфликта. А аплодисменты заменяются «лайками».

— И аплодисменты важны до такой степени, что можно изгнать тех, кто говорит что-то иное. Я часто слышу грозный окрик: а ты знаешь, что в твоих рядах есть тот, кто говорит, что Крым наш? Или, наоборот, не наш? Это пример условный, на место Крыма можно поставить что угодно.

— Да, многие начинают некое очищение своих сетевых рядов. Исследователи фиксируют, что в случае конфликтов происходит повышение политической гомогенности — то есть выстраивание персональных хроник под одно мнение. Американский исследователь Карл Сустайн называет это формированием информационного кокона, когда вас окружают только те люди, которые разделяют ваши убеждения. Израильские исследователи показали, что в ситуации обострения конфликта подобная чистка сетей затрагивает или дальних знакомых, с которыми людей объединяют «слабые связи», или политических активистов. Близких людей этот так называемый «френдоцид» не затрагивает. Но опыт русскоязычного интернета показывает, что здесь такой иммунитет не работает. Пользователи удаляют близких друзей, иногда даже родственников, да и просто тех, кто высказывает свои политические взгляды.

— Это с чем связано?

— Иммунитет формируется через политическую культуру. Например, в Англии говорить с незнакомыми людьми на политические темы считается не очень приличным. Да и у знакомых, у друзей неловко, к примеру, спрашивать: за кого вы голосовали? Во многих западных странах есть целый ряд наработанных защитных механизмов, которые изолируют политические темы от персональных коммуникаций. Это опыт сотен лет. Политологи говорят о современных политических институтах как о механизме локализации конфликтов. Они позволяют перенести разногласия в регулируемую политическую среду. Так, например, устроен британский парламент.

Можно предположить, что русскоязычный сегмент интернета оказался сильно отравлен конфликтными дискурсами прежде всего потому, что в СССР не было политической культуры, которая бы предлагала какие-либо защитные механизмы. С другой стороны, еще и государство стало намного активнее и эффективнее вести себя в интернете, используя различные механизмы вовлечения людей в конфликты.

— А какие для этого есть механизмы?

— Я уже говорил о механизме погружения. Не менее важны механизмы вовлечения в конфликт. Технологии краудсорсинга в данном случае обеспечивают мобилизацию ресурсов интернет-пользователей: люди участвуют в распространении информации о конфликте, в проверке данных, становятся троллями.

Есть цифровые платформы, которые занимаются картографией, когда на карту наносятся данные о конфликте из разных источников. Есть технологии, которые вовлекают людей в хакерские атаки, связанные с конфликтами, есть краудфандинг — в том числе площадки для сбора денег на поддержание военных действий и покупку военной экипировки. В начале российско-украинского конфликта было много подобных финансовых инициатив.

Когда используются механизмы погружения и вовлечения, наблюдается достаточно тревожная динамика: с одной стороны, это социализация конфликта через интернет, с другой — его интернализация, когда конфликт становится частью внутреннего мира человека. Недавно исследователи из университета Мемфиса проанализировали блог девушки, которая стала добровольцем радикальной террористической группировки в Сирии. Анализ показал, как на протяжении времени личные темы вытеснялись политическими, кроме того, резко росла степень эмоциональности контента. По сути, исследователи показали, как личность постепенно поглощается конфликтом. Такие процессы затрагивают сегодня многих, хотя, конечно, в крайне редких случаях это заканчивается решением человека непосредственно участвовать в конфликте.

В Англии бытует популярный термин «кража идентичности», когда речь идет об использовании ваших данных для проведения финансовых махинаций. По сути, здесь мы тоже сталкиваемся с «кражей идентичности», когда наша идентичность похищается в целях конфликта. И чем шире спектр социализации, вовлечения людей в конфликт, тем глубже проникновение конфликта в структуру личности. Чем больше людей вовлечено в кризис, тем он глубже становится внутри нас. Мы не можем изолировать свою нормальную жизнь, в которой есть семья, развлечения, работа, от постоянного прямого присутствия кризиса.

— Но что это дает, например, государству?

Высокая степень вовлеченности людей в конфликт позволяет легче ими манипулировать. Цель здесь не только в том, чтобы убедить в чем-то людей, как это происходит в случае пропаганды и информационной войны. Она еще и в том, чтобы вовлечь людей в конфликт и сделать его частью их жизни. Речь идет о краже нашей идентичности государством, которое преследует политические цели. Чем шире и глубже проникает конфликт, тем выше его поддержка со стороны людей.

Государство умело пользуется разными механизмами для того, чтобы люди вошли в нужное состояние, подпитывая конфронтацию в сетевой среде. Термин «диванные войска», имевший когда-то юмористическую окраску, сегодня, с точки зрения влияния интернета на его пользователей, приобретает иное значение. Мы становимся войсками, наш диван, наш дом, нашу жизнь превращают в поле боя.

Мы имеем дело с новой природой конфликта. Основное поле битвы — это человеческая личность, формирование позиции субъекта по отношению к конфликту. Механизмы погружения и вовлечения не только поддерживают конфликт, но и, по сути, создают его.

— Все-таки мне кажется, человек разумный должен рано или поздно в этом разобраться. Говорю на своем опыте и на опыте многих своих друзей. Мы тоже проходили в жизни этот этап, когда пытались что-то доказать в споре. И не могли остановиться. Но потом это проходит как ветрянка: раз переболев, вы ее уже больше не подцепите. Что это за категория людей, которые провоцируются бесконечно, — тролли или жертвы?

— Ваш пример с ветрянкой точный, потому что он ставит вопрос о механизмах формирования иммунитета. Иногда переболев информационной болезнью, потеряв друзей, потратив много эмоций, мы приобретаем опыт, который позволяет защитить себя. Мы не допускаем больше кражи своей идентичности, защищаем свой внутренний мир. Здесь важным фактором выступают критическое мышление и рефлексия. Мы начинаем понимать, что не важно, какую точку зрения мы представляем: условно, Крым наш или не наш. Мы все равно, отменив свою повестку дня, живем в чужой, которая нам навязана, подпитываем «конфликтизацию» своей среды, повышаем градус ненависти.

Да, есть люди, у которых этот иммунитет не вырабатывается. Здесь могут быть разные психологические причины. Но все без исключения, в той или иной степени, становятся жертвами сетевой картечи. Я и сам себя иногда нахожу в ситуации, когда требуются некие усилия, чтобы не вступить в конфликт. Это не так просто.

— Я могу понять, что обсуждение конфликтов увеличивает территорию ненависти, и это намеренно и умело провоцируется. Но почему у нас даже трагедии превращаются в свару? Все друг друга в чем-то упрекают: вы сочувствуете жертвам в Брюсселе и Париже, а когда наш самолет разбился, вы не так сильно скорбели. Или еще тема — травля известных деятелей искусства, которые сказали что-то, что противоречит позиции комментаторов. Здесь злоба просто зашкаливает. Почему так происходит?

— Наша персональная коммуникация заражена политическими конфликтами, не изолирована от них. Именно поэтому даже трагедия и скорбь сразу переводятся в конфронтацию. И удаление друзей, и нападки на знаменитостей в этих отравленных кризисом средах связаны с очень сильной поляризацией и классификацией. Есть только черное и белое, человек воспринимается не как сложная личность, а как ответ на единственный вопрос: ты с нами или против? Происходит упрощение коммуникации и разделение на своих и чужих по очень формальным признакам.

И получается, что люди постоянно вовлечены в конфликт — будто у них нет своей жизни. Это выгодно государству: когда людям важен конфликт, он становится легитимным.