Происхождение тувинцев. История вопроса. Ф. Уотерс. Религия в Тыве Тува вера исповедания

До Тывы можно добраться на автомобиле по дороге, проходящей через южную часть Красноярского края. Надо пересечь Саяны, которые в июне еще покрыты снегом, и спуститься к пограничной избушке. В этом месте природа меняется: вы попадаете в широкую зеленую степь, вдали видны горные хребты, уходящие в Монголию. В Тыву можно попасть только по этой дороге. Это дальний уголок Российской Федерации. Здесь нет железных дорог, только два или три самолета в неделю прилетают из Красноярска в столицу Тывы Кызыл. Тыва была одной из последних республик, включенных в Советский Союз. Это произошло в 1944 году. Это бедный регион, ставший еще беднее за годы перестройки. За последнее десятилетие заводы опустели и вышли из строя от бездействия, совхозы пришли в упадок. Многие русские уезжают; из 300 000 жителей две трети тывинцы. В Кызыле русские составляют только 17% населения.
Отдаленность и позднее включение в состав Советского Союза сказываются на положении религии в Тыве. Одно из главных противоречий развития религиозности в посткоммунистической России, здесь, вероятно, проявляется острее, чем в каком-то другом месте. Противоречие заключается в конфликте между ‘возрождением’ и ‘новаторством’, между теми, кто желает восстановления в стране традиционных религиозных структур и теми, кто приветствует всевозможные альтернативы, предлагаемые современностью. Относительная непродолжительность пребывания в составе Советского Союза, не слишком сильная укорененность антирелигиозных мер способствуют тому, что память о недавнем прошлом здесь сохраняется лучше, чем в большинстве других регионов России. Общество в значительной степени остается патриархальным и традиционным, что находит отражение и в менталитете народа, и в программах современных политических и общественных деятелей. В то же время массовое увлечение протестантизмом и быстрый рост сети нетрадиционных протестантских церквей характерны для Тывы так же, как и для других частей России, причем здесь эти тенденции заметны для постороннего ярче и отчетливее. С одной стороны, старые традиции довольно легко возрождаются; с другой стороны, эти же традиции часто ассоциируются с прошлым, которое вряд ли может дать ответ в сложных ситуациях современной жизни.

Тывинцы по своему происхождению восходят к тюркоязычному населению Средней Азии. В 13 в. их территория вошла в состав Монгольской империи Чингиз Хана. В связи с этим тывинцы приобрели монголоидные черты во внешнем облике и культуре, но сохранили свой тюркский язык.
Первой религией тывинцев было шаманство. Вторая основная религия Тывы, буддизм, был привнесен позднее, в 13 в., однако он не вытеснил шаманство. В 18 в. обе эти религии были провозглашены государственными. Специалисты по истории Тывы утверждают, что именно принятие буддизма в 1753 г., накануне маньчжуро-китайского завоевания 1757 года, сыграло главную роль в сохранении этнического единства тывинцев и помогло им противостоять ассимиляции. До 1911 года Тыва была под контролем Маньчжурии, но последняя не могла осуществлять здесь прямое правление. Тывинцы смогли продолжить самобытное историческое и культурное развитие.
Первый буддистский храм (хурээ, или дацан) в Тыве был построен в 1772 году, а к концу маньчжурского правления их было 22. Сформировалось буддистское духовенство. Постепенно тывинцы укрепляли связи с буддистскими духовными центрами Монголии и Тибета, которые входили в огромное китайское государство. Почти все представители высшего тывинского духовенства были тибетскими и монгольскими ламами; главой тывинских буддистов был монгольский иерарх, который жил в г. Урге (ныне - Улан-Батор, Монголия). В 1911 году в Тыве было примерно 4000 лам - около 10% мужского населения.
После падения маньчжурской династии в Китае в 1911 - 1913 гг. Тыва стала протекторатом Российской Империи. Российские власти не вмешивались в религиозную жизнь и не подвергали сомнению авторитет религиозных лидеров. В период российского правления были основаны новые буддистские центры.
В 1918 - 1921 гг. во время Гражданской войны Тыва стала местом столкновения различных сил. Одна из политических группировок выступала за соединение с Монголией или за создание независимого государства, идеологической основой которого стал бы буддизм. Однако ее надежды не оправдались, и Тыва де-факто стала протекторатом России.
В 1921 году была провозглашена Народная Республика Танну-Тува Улус в составе Советского Союза (в 1927 году она была переименована в Тувинскую Народную Республику). Ее конституция гарантировала право граждан исповедывать любую религию по своему выбору. В республике постепенно нарастало советское влияние, но на раннем этапе оно было незначительным, отчасти в силу того, что в регионе сильно ощущалось китайское влияние.
С 1921 по 1928 год тывинское правительство фактически взяло буддизм под свое покровительство. Премьер- министр Тондук, в прошлом лама, в апреле 1928 года созвал Конгресс Тывинских Буддистов. Через несколько недель после закрытия конгресса правительство приняло закон, объявляющий антирелигиозную пропаганду уголовным преступлением. Московские власти были встревожены, однако им удалось предотвратить возможность превращение Тывы в теократию по-тибетски. Группа молодых тывинцев получили в Москве специальное образование, и по возвращении на родину они установили контроль над партией и правительством. Москва назначила премьер-министром своего ставленника Солчака Току.
В 1929 году антирелигиозная политика в крае стала определяющей. Вместе с тем, религиозные традиции были очень сильны. Сохранялось по меньшей мере 28 хурээ и 4800 лам среди населения в 60 000 человек. Перепись 1931 года выявила в Тыве 725 шаманов. Антирелигиозные выпады со стороны правительства стали вызывать отчуждение народа, и к 1933 власти выработали более умеренный подход: было провозглашено, например, что религиозные верования больше не являются препятствием для вступления в партию. Однако уже в 1936 году началась серьезная систематическая антирелигиозная деятельность с целью полностью искоренить религию в республике. Была национализирована собственность религиозных организаций, духовенство лишалось всех политических и имущественных прав. К 1937 году в Тыве осталось только 5 хурээ и 67 лам.
В октябре 1944 года Тыва была окончательно включена в Советский Союз как автономная область Российской Федерации. (В 1961 году она стала Тувинской Автономной Республикой). Доказательством религиозной стойкости в Тыве являлся тот факт, что члены Тувинской Народной Революционной Партии не включались в Советскую Коммунистическую Партию автоматически: они должны были сначала заслужить доверие.
Во время коллективизации, которая в Тыве проходила гораздо позднее, чем в других местах СССР (с 1949 по 1954 год), ламы еще оказывали сопротивление и даже пытались возродить буддистскую жизнь. Уцелевшие служители собирались на моления в районе Верхне- и Нижне-Чааданского хурээ. Эти неофициальные сборы стали называть ‘молитвенные юрты’. Здесь служил самый авторитетный и образованный лама Кенден Цюрин Хомушку. В начале 1950-х гг. он переехал в Иволгинский дацан в Бурятии и оттуда продолжал руководить тывинскими буддистами.
Ламы и шаманы одинаково страдали от жесткого обращения с ними как с врагами народа. Однако обе религии полностью не исчезли и даже помогли друг другу выжить. Советская этнографическая экспедиция, проводившая исследования в Тыве в 1956 году, отметила более широкое распространение шаманизма, нежели буддизма: возможно, преследования лам привели к новой вспышке языческой, добуддистской религии в стране.
В 1960 году в республике оставалось 100 лам. Тогда же тывинские власти провели встречу, на которой буддистских служителей заставили принять резолюцию о прекращении всех видов религиозной деятельности. Кендену Цюрину запретили приезжать в республику. И все же некоторые ламы продолжали свою деятельность подпольно, а Кенден Цюрин иногда посещал Тыву нелегально.

Перевод с английского Нины Беляковой

До Тывы можно добраться на автомобиле по дороге, проходящей через южную часть Красноярского края. Надо пересечь Саяны, которые в июне еще покрыты снегом, и спуститься к пограничной избушке. В этом месте природа меняется: вы попадаете в широкую зеленую степь, вдали видны горные хребты, уходящие в Монголию. В Тыву можно попасть только по этой дороге. Это дальний уголок Российской Федерации. Здесь нет железных дорог, только два или три самолета в неделю прилетают из Красноярска в столицу Тывы Кызыл. Тыва была одной из последних республик, включенных в Советский Союз. Это произошло в 1944 году. Это бедный регион, ставший еще беднее за годы перестройки. За последнее десятилетие заводы опустели и вышли из строя от бездействия, совхозы пришли в упадок. Многие русские уезжают; из 300 000 жителей две трети тывинцы. В Кызыле русские составляют только 17% населения.

Отдаленность и позднее включение в состав Советского Союза сказываются на положении религии в Тыве. Одно из главных противоречий развития религиозности в посткоммунистической России, здесь, вероятно, проявляется острее, чем в каком-то другом месте. Противоречие заключается в конфликте между ‘возрождением’ и ‘новаторством’, между теми, кто желает восстановления в стране традиционных религиозных структур и теми, кто приветствует всевозможные альтернативы, предлагаемые современностью. Относительная непродолжительность пребывания в составе Советского Союза, не слишком сильная укорененность антирелигиозных мер способствуют тому, что память о недавнем прошлом здесь сохраняется лучше, чем в большинстве других регионов России. Общество в значительной степени остается патриархальным и традиционным, что находит отражение и в менталитете народа, и в программах современных политических и общественных деятелей. В то же время массовое увлечение протестантизмом и быстрый рост сети нетрадиционных протестантских церквей характерны для Тывы так же, как и для других частей России, причем здесь эти тенденции заметны для постороннего ярче и отчетливее. С одной стороны, старые традиции довольно легко возрождаются; с другой стороны, эти же традиции часто ассоциируются с прошлым, которое вряд ли может дать ответ в сложных ситуациях современной жизни.

Исторические предпосылки

Тывинцы по своему происхождению восходят к тюркоязычному населению Средней Азии. В 13 в. их территория вошла в состав Монгольской империи Чингиз Хана. В связи с этим тывинцы приобрели монголоидные черты во внешнем облике и культуре, но сохранили свой тюркский язык.

Первой религией тывинцев было шаманство. Вторая основная религия Тывы, буддизм, был привнесен позднее, в 13 в., однако он не вытеснил шаманство. В 18 в. обе эти религии были провозглашены государственными. Специалисты по истории Тывы утверждают, что именно принятие буддизма в 1753 г., накануне маньчжуро-китайского завоевания 1757 года, сыграло главную роль в сохранении этнического единства тывинцев и помогло им противостоять ассимиляции. До 1911 года Тыва была под контролем Маньчжурии, но последняя не могла осуществлять здесь прямое правление. Тывинцы смогли продолжить самобытное историческое и культурное развитие.

Первый буддистский храм (хурээ, или дацан) в Тыве был построен в 1772 году, а к концу маньчжурского правления их было 22. Сформировалось буддистское духовенство. Постепенно тывинцы укрепляли связи с буддистскими духовными центрами Монголии и Тибета, которые входили в огромное китайское государство. Почти все представители высшего тывинского духовенства были тибетскими и монгольскими ламами; главой тывинских буддистов был монгольский иерарх, который жил в г. Урге (ныне — Улан-Батор, Монголия). В 1911 году в Тыве было примерно 4000 лам — около 10% мужского населения.

После падения маньчжурской династии в Китае в 1911 — 1913 гг. Тыва стала протекторатом Российской Империи. Российские власти не вмешивались в религиозную жизнь и не подвергали сомнению авторитет религиозных лидеров. В период российского правления были основаны новые буддистские центры.

В 1918 — 1921 гг. во время Гражданской войны Тыва стала местом столкновения различных сил. Одна из политических группировок выступала за соединение с Монголией или за создание независимого государства, идеологической основой которого стал бы буддизм. Однако ее надежды не оправдались, и Тыва де-факто стала протекторатом России.

В 1921 году была провозглашена Народная Республика Танну-Тува Улус в составе Советского Союза (в 1927 году она была переименована в Тувинскую Народную Республику). Ее конституция гарантировала право граждан исповедывать любую религию по своему выбору. В республике постепенно нарастало советское влияние, но на раннем этапе оно было незначительным, отчасти в силу того, что в регионе сильно ощущалось китайское влияние.

С 1921 по 1928 год тывинское правительство фактически взяло буддизм под свое покровительство. Премьер- министр Тондук, в прошлом лама, в апреле 1928 года созвал Конгресс Тывинских Буддистов. Через несколько недель после закрытия конгресса правительство приняло закон, объявляющий антирелигиозную пропаганду уголовным преступлением. Московские власти были встревожены, однако им удалось предотвратить возможность превращение Тывы в теократию по-тибетски. Группа молодых тывинцев получили в Москве специальное образование, и по возвращении на родину они установили контроль над партией и правительством. Москва назначила премьер-министром своего ставленника Солчака Току.

В 1929 году антирелигиозная политика в крае стала определяющей. Вместе с тем, религиозные традиции были очень сильны. Сохранялось по меньшей мере 28 хурээ и 4800 лам среди населения в 60 000 человек. Перепись 1931 года выявила в Тыве 725 шаманов. Антирелигиозные выпады со стороны правительства стали вызывать отчуждение народа, и к 1933 власти выработали более умеренный подход: было провозглашено, например, что религиозные верования больше не являются препятствием для вступления в партию. Однако уже в 1936 году началась серьезная систематическая антирелигиозная деятельность с целью полностью искоренить религию в республике. Была национализирована собственность религиозных организаций, духовенство лишалось всех политических и имущественных прав. К 1937 году в Тыве осталось только 5 хурээ и 67 лам.

В октябре 1944 года Тыва была окончательно включена в Советский Союз как автономная область Российской Федерации. (В 1961 году она стала Тувинской Автономной Республикой). Доказательством религиозной стойкости в Тыве являлся тот факт, что члены Тувинской Народной Революционной Партии не включались в Советскую Коммунистическую Партию автоматически: они должны были сначала заслужить доверие.

Во время коллективизации, которая в Тыве проходила гораздо позднее, чем в других местах СССР (с 1949 по 1954 год), ламы еще оказывали сопротивление и даже пытались возродить буддистскую жизнь. Уцелевшие служители собирались на моления в районе Верхне- и Нижне-Чааданского хурээ. Эти неофициальные сборы стали называть ‘молитвенные юрты’. Здесь служил самый авторитетный и образованный лама Кенден Цюрин Хомушку. В начале 1950-х гг. он переехал в Иволгинский дацан в Бурятии и оттуда продолжал руководить тывинскими буддистами.

Ламы и шаманы одинаково страдали от жесткого обращения с ними как с врагами народа. Однако обе религии полностью не исчезли и даже помогли друг другу выжить. Советская этнографическая экспедиция, проводившая исследования в Тыве в 1956 году, отметила более широкое распространение шаманизма, нежели буддизма: возможно, преследования лам привели к новой вспышке языческой, добуддистской религии в стране.

В 1960 году в республике оставалось 100 лам. Тогда же тывинские власти провели встречу, на которой буддистских служителей заставили принять резолюцию о прекращении всех видов религиозной деятельности. Кендену Цюрину запретили приезжать в республику. И все же некоторые ламы продолжали свою деятельность подпольно, а Кенден Цюрин иногда посещал Тыву нелегально.

РЕЛИГИЯ 1990-х

Таким образом, традиционные религии в Тыве легче пережили коммунизм, чем большинство религий в других регионах Советского Союза. Религиозные традиции живы в национальном сознании тывинцев и по сей день. Национальное движение, возникшее в Тыве в конце 1980-х, естественным образом вобрало в себя явно выраженные религиозные настроения. Националистические партии и интеллигенция начали активно провозглашать духовные и культурные ценности буддизма и пытались его возродить. В начале 1990-х главную роль играла националистическая партия Хостуг Тыва (Свободная Тыва) и ее руководитель Владимир Соянович Орус-оол. Это движение с радикальной идеологией повсеместно воспринималось как антихристианская и даже антирусская партия. Однако власти не поддержали эту партию, и она постепенно утратила свое влияние.

В настоящее время правительство Республики Тыва официально признает три религии: буддизм и шаманизм у тывинцев и православие у русских. В 1992 году на чествовании Президента Шериг-олу Дизижиковича Ооржака присутствовали представители этих трех религий, однако никаких религиозных обрядов официально не проводилось.

В 1995 году Тыва одной из первых в России приняла свой закон о религии, при разработке которого проводились консультации с представителями буддистов, шаманистов и православных. Закон подтвердил признание этих трех религий в качестве официальных, однако не обеспечил никакого механизма государственной поддержки. Забота о будущем трех религий способствовала принятию в 2000 году “Плана развития традиционных религий народов Республики Тыва”.

За проведение религиозной политики правительства Тывы отвечает глава Отдела по взаимодействию с общественными движениями, политическими партиями и религиозными организациями Виктор Чотпун-оолович Монгуш и его помощники: советник по христианству Ольга Матпаевна Хомушку из Кызылского Университета, советник по шаманизму Татьяна Алексеевна Ондар из Кызылского Университета и советник по буддизму Марина Васильевна Монгуш из Института Гуманитарных Исследований. Советники сначала были официальными консультантами администрации, в настоящее время они являются не государственными чиновниками, а светскими специалистами.

Среди тывинской политической элиты широко распространено мнение, что именно буддизм необходимо возрождать в качестве идейной основы тывинской государственности. Государство выделяет средства на строительство буддистских храмов. Влияние буддистского духовенства и его готовность сотрудничать со светскими властями проявляются, например, в соглашении о мерах по сохранению природы, подписанному в январе 2000 года между Государственным Комитетом по защите окружающей среды и Управлением Камби-ламы Республики Тыва. Между тем известно, что сам Президент приглашает совершать обряды у себя в резиденции не только лам, но и шаманов. Православие также не забыто: Президент и члены правительства посылают поздравления православным по праздникам, в Туране на средства из республиканского бюджета построена православная церковь.

Кадыр-оол Алексеевич Бичельдей — буддист и депутат от Тывы в Российской Государственной Думе от Партии “Единство” — в интервью от 19 июля 2000 года выразил свои взгляды на религиозный плюрализм в Тыве:

«Я не отвергаю шаманизм и терпимо отношусь к религиозным конфессиям, существующим в Тыве, включая христианские церкви, поскольку к ним принадлежат наши сограждане. У них есть право на свободу вероисповедания… Президент Ооржак не чинит никаких препятствий на пути развития традиционных религий нашего народа». Религиозные меньшинства не испытывают никакой дискриминации. Протестанты говорят, что даже когда буддисты выразили бурный протест по поводу их деятельности, члены правительства попытались прийти к мирному компромиссному решению и поддержали не только буддистов. Даже наиболее активные протестантские общины имеют право на аренду помещений и на миссионерскую деятельность по всей республике. Следовательно, можно сказать, что в Туве есть религиозная свобода.

БУДДИЗМ, ШАМАНИЗМ И ‘ВОЗРОЖДЕНИЕ’

В январе 1990 года в Тыве была зарегистрирована первая буддистская община, а в 1991 году началась перестройка храмов. В настоящее время в Тыве девять храмов и 5 или 6 буддистских молельных домов. Монастырей нет, но около 20 монахов живут в разных храмах. Визит Далай Ламы в Тыву в 1992 способствовал делу возрождения буддизма. Было подписано соглашение между правительством Тывы и ссыльным правительством Тибета. В 1995 году Тыву посетил духовный представитель Далай Ламы в России и Монголии Геше Лосанг Тенлэй. Организационное обновление буддизма в Тыве было завершено в 1997 году, когда Хостуг Тыва организовала Учредительный собор буддистов Тывы. На соборе духовным лидером буддистов Тывы — Камби-ламой — был избран Тензин Гуасто (Аганкх Кхертек — Белая Куропатка). Ему двадцать с небольшим лет, он обучался в Индии. В октябре 1999 года в Кызыле были торжественно открыты буддистский административный центр и Управление Камби-ламы; в настоящее время там проживают Камби-лама и несколько тибетских монахов с учениками.

В начале перестройки возрождение буддизма было связано с деятельностью нескольких престарелых лам, которые до этого работали нелегально. Все они умерли к середине 1990-х годов, но им на смену пришло новое поколение молодых лам, которые с 1991 года обучались в Бурятии, Монголии, Индии и Таиланде. И все-таки буддизм в Тыве, в отличие от Бурятии и Калмыкии, остается традиционным: его характерная черта — приверженность тибетской школе Гелуг и безоговорочный авторитет Далай Ламы. Контакты осуществляются практически только с тибетскими буддистами. Влияние бурятских буддистов, которые очень активно действуют в других частях России, в Тыве незначительно. Представители других буддистских традиций, включая Оле Нидала, проповедников Тхеравада и последователей Асахары, посещали Тыву, но ни один из них не оставил учеников. С западными буддистами нет никаких связей. Камби-лама положительно отзывается о плюрализме в буддизме: “Хорошо, что в России много школ; это обогащает основное учение”. Но на практике преобладает школа Гелуг. Депутат Думы Бичельдей выражает беспокойство по поводу будущего развития буддизма, но надеется, что ламы, обучающиеся за границей, вернутся домой и будут продолжать служить в рамках традиционного буддизма.

Другая отличительная черта тывинского буддизма сложилась в результате векового сосуществования с шаманизмом. Буддизм перенял некоторые шаманистские традиции, например, культы оваа (духов-хранителей места) и ээрен (защитников семьи). В ранние периоды шаманы часто принимали участие в буддистских церемониях вместе с ламами, а в хурээ существовала особая категория духовных лиц — бурхан-боо (‘ламы-шаманы’). Камби-лама говорит, что в настоящее время 90% тывинцев считают себя буддистами, но они регулярно обращаются за помощью к шаманам. Он считает, что между буддизмом и шаманизмом нет фундаментального догматического противоречия. Некоторые аспекты древней тибетской языческой религии Бон, соединившиеся с буддизмом, совместимы с шаманизмом: буддизм, например, не отвергает шаманистских учений о существовании разных миров. Главным пунктом расхождения буддизма с шаманизмом, по мнению Камби-ламы, является то, что шаманизм в принципе не отвергает зло. На вопрос, может ли человек быть последователем шаманизма и буддизма одновременно, заместитель Камби-ламы Тензин Чинба отвечает, что буддизм — это в сущности не ‘- изм’ (то есть не догма): он учит, что все ограничения — иллюзии, продукт неверного понимания реальности. По мнению депутата Думы Бичельдея, главной отличительной чертой тывинской религиозности является синкретизм. Буддизм в Тыве ассимилировал шаманские обряды и наоборот. Он говорит, что в 1920 – 1930-х гг. тывинский буддизм впитал шаманистские традиции и придал им буддистское толкование, а сейчас идет обратный процесс: шаманы перенимают буддистские обряды и толкуют их по-шамански.

В Тыве широко распространено мнение о том, что буддизм должен утвердиться в своем значении основы общественной и политической жизни, а также в качестве объединяющего фактора в развитии общества. Буддистское духовенство стремиться к влиянию во всех сферах жизни: культурной, политической и экономической. Оно надеется воспитать у политиков высокие моральные качества, буддистскую терпимость, милосердие и открытость. Камби-лама провозглашает свою приверженность принципам демократии. Он верит, что “буддизм призван способствовать демократизации общества”, поскольку корни буддизма в “демократической среде”.

Главным инструментом распространения буддистских концепций является республиканское общество “Манджушри”, основанное в 1993 году. Его президент- заместитель Камби-лама Тензин Чинба. В обществе около 300 членов — государственные служащие, депутаты парламента, преподаватели университета, представители интеллигенции и деловых кругов. Общество собирается три раза в неделю на моления, дискуссии, анализ и медитацию. Оно издает книги, газету “Светлый путь”, которая является приложением к газете “Республиканская Тыва”, и помогает выпускать еженедельную телевизионную программу “В поисках веры”. Члены общества читают лекции по буддизму, занимаются благотворительностью, сельским хозяйством и ремеслами, причем в той форме, как это предписывается буддистским учением. Они поддерживают связи с московским обществом Ламы Цанкапы и с буддистскими общинами в Омске и Элисте, где действуют отделения “Манджушри”.

Представители тывинской интеллигенции вовлечены в разные виды работ по распространению буддизма. Публикации Марины Васильевны Монгуш и Ольги Матвеевны Хомушку, посвященные буддизму и истории Тывы, пользуются популярностью в буддистских кругах. В Кызыле ряд светских организаций способствует распространению буддистских идей. Например, “Общество друзей Тибета” поддерживает деятельность Далай Ламы и выступает за независимость Тибета. Именно представители интеллигенции помогли построить новый буддистский административный центр в Кызыле.

Претензия буддизма на главенствующую роль в общественной и политической жизни находит определенную поддержку в правительственных кругах. Несмотря на резкое падение влияния партии Хостуг Тыва, в программе которой предусматривается поддержка буддизма как идеологической основы тывинского общества, современная тывинская политическая элита все больше поворачивается к буддизму. Президент Ооржак регулярно встречается с буддистскими учителями, принимает участие в буддистских праздниках и выступает за выделение правительственных средств на строительство буддистских храмов. Он и руководитель партии Единство, коренной тывинец С.К. Шойгу, внесли свои собственные средства на строительство буддистского центра в Кызыле. И все же главный политический противник президента, председатель Верховного Хурала Тывы Салбан Караул, которого считают главным соперником президента на предстоящих выборах, критикует Ооржака за то, что он не уделяет достаточного внимания развитию буддизма в Тыве.

Камби-лама считает буддизм естественной религией тывинцев. На вопрос, хочет ли он, чтобы все тывинцы были буддистами, Камби-лама отвечает, что главное его желание заключается в том, чтобы каждый человек понимал свою ценность. Тем не менее он считает, что развитие буддизма существенно важно для нормального будущего Тывы и даже для роста населения (для сравнения он приводит в пример хакассцев, обращенных в христианство, численность которых снижается).

Депутат Бичельдей говорит, что в шаманизме есть много ценного, но все же буддизм ближе всего к тывинцам, и именно в нем заложено много возможностей для республики. Тывинский народ пострадал за время революции, гражданской войны и советской власти; буддизм со своим понимание человека и природы поможет тывинцам самоидентифицироваться. Тот факт, что немногие тывинцы глубоко понимают суть своей традиционной религии, не освобождает их от ответственности признать себя буддистами, и это является самым важным первым шагом. Более полное религиозное понимание прийдет со временем к нынешнему поколению тывинцев или их детям.

Шаманизм в современной Тыве расцветает также бурно, как буддизм, и даже еще энергичнее, поскольку язычество оказалось труднее искоренить во времена коммунистического режима. Традиционное язычество у тывинцев не имело организованной формы; оно сохранялось и передавалось как часть народной культуры. Структурированные языческие организации — это новый феномен эпохи перестройки. Сейчас есть централизованная организация шаманов в Кызыле и ее местные ветви в различных частях Тывы. Они зарегистрированы отдельно, но представляют собой части единой структуры, являясь по сути центрами нарастающего массового движения.

В 1960 – 1970-е гг. академик и писатель Монгуш Борахович Кенин-Лопсан (его отец был сказителем, а мать -шаманкой) под предлогом сбора фольклорных материалов путешествовал по районом и выискивал шаманов. За заслуги в охране традиций тывинского шаманства он был удостоен титула «Живое сокровище мира». В 1991 году Лопсан основал шаманское общество “Дунгур” («Барабан»). Общество Дунгур в Кызыле в настоящее время является частью общенациональной организации шаманов “Тос Дээр Республики Тывы”, которая также имеет южное и западное отделения.

В 1990-х гг. шаманизм в Тыве стал необычайно популярен в связи с международным интересом со стороны ученых, которые исследовали эту хорошо сохранившуюся древнюю религию, а также благодаря энтузиастам, искавшим новый источник мистического контакта с природой в контексте пост-модернистской западной культуры. В 1993 году состоялась первая тывинско-американская конференция шаманов и профессиональных исследователей шаманизма из США, Канады, Австрии, Финляндии и Тывы. Результатом конференции была резолюция правительства Тывы, подписанная Президентом Ооржаком, в которой говорится о создании исследовательского центра под руководством Кенин-Лопсана для изучения тывинского шаманизма в Тывинском республиканском краеведческом музее «Алдан-Маадыр». Кенин-Лопсан сам принимает посетителей в небольшом деревянном доме на территории музея.

Шаманизм в настоящее время признан одной из трех традиционных религий Тывы и пользуется определенной поддержкой государства (хотя и не такой, как буддизм). 25- го числа каждого лунного месяца Президент приглашает шамана в свою приемную на камлание. Правительство предоставило шаманистским организациям землю и здания, включая небольшое здание в центре Кызыла. Пять-шесть шаманов работают здесь одновременно в течение месяца, пока их не сменят другие шаманы из регионов. В этом здании также функционирует Центр обучения детей общества Дунгур. Этот центр организован Сайлык-оол Ивановичем Канчыыр-оолом, “шаманом от бога, способным призывать дождь”. Он потомственный шаман и “Заслуженный работник культуры Тывы”.

В настоящее время в Тыве более 300 шаманов, включая тех, кто проходит обучение (из них 60 учатся в шаманистских центрах Австрии и США). Тридцать шаманов живут в Кызыле. Существуют пять чинов шаманов, есть различие между “хорошими” и “злыми” шаманами, и у каждой категории свои функции. В Тыве на шамана может выучиться практически каждый: возможно, это следствие влияния буддизма (в отличие от, например, Якутии, где шаманы считают себя элитой). Есть женщины-шаманки, хотя их гораздо меньше. Как и представители других религиозных конфессий, шаманы регулярно читают лекции в школах и университетах.

Тывинское шаманство происходит от тенгрианства. Это наиболее древняя мифологическая система народов Средней Азии. Концепция Тенгри сформировалась на основе анимистических представлений о Духе-Хозяине; Небо — это одновременно его непосредственное проявление и место обитания. Дээр понимается как неперсонифицированное божественное мужское начало, определяющее судьбы человека, народа и государства, и одновременно как целый класс богов. Боги иерархически подразделяются на девять небесных чинов с дихотомией светлых и темных, благожелательных и демонических, в зависимости от сферы, которой они управляют. Множественная природа Тенгри у тывинцев выражается в значении чисел, самым важным из которых является число девять и его производные. Тос Дээр — это Девять Небес, которым тывинцы поклоняются с древних времен и от которых зависит счастье и благополучие человека.

Согласно наиболее распространенной концепции (а их несколько), Вселенная состоит из трех миров: небесного, земного и нижнего. Бог небесного мира — Курбусту-хан, Бог нижнего мира — Эрлик Ловун-хан. Когда человек умирает, его тело хоронят, а его душа перевоплощается. Бог нижнего мира не прощает три греха: самоубийства, убийства родителей и загрязнения природы. Нижний мир населен злыми духами. Земной мир находится под покровительством Отца-Луны и Матери-Солнца, которое особо почитается как источник тепла, энергии и ветра.

До революции культ гор, отражающий родовое владение определенной территорией, выражался в регулярных общественных молениях, обращенных к горам, и в посвящении им домашних животных (ыдык), которые были непосредственными покровителями гор. (Земной мир населен духами-хранителями, или духами-хозяевами). Эти традиции сейчас частично возрождаются в виде обрядов, совершаемых у гор и специальных “оваа” — груд камней на горных тропах и переходах. Совершаются обряды в честь определенного природного места и у важных рек. У каждого шамана есть свое природное место, имеющее для него особое значение.

Культ предков — важная часть шаманизма — выражается в погребальных обрядах и жертвоприношениях. Шаманисты почитают родителей и считают особенно священными места их рождения. Они также проявляют особую заботу о детях: избегают наказаний и воспитывают примером.

Последователи шаманизма считают, что животные и растения созданы Дээром. Кенин-Лопсан считает, что тывинцы сохранили традиции шаманизма в самой полной форме, поскольку Тыва удалена от внешнего мира (в отличие, например, от Якутии, которая была включена в Российскую Империю три столетия тому назад и вследствие этого утратила значительную часть своего языческого наследия). Однако, как отмечалось, тывинский фольклор явно включил некоторые добуддистские и буддистские представления. Один из элементов, например, пришел из добуддистской бонской традиции вместе с буддизмом из Тибета — это почитание Гесера, правителя-избранника и первого человека, спустившегося с неба на землю. В Тыве шаманизм и буддизм сосуществуют как своего рода симбиоз. Большинство тывинцев исповедуют шаманизм и буддизм одновременно, они нередко обращаются к шаманам для лечения и для предотвращения превратностей судьбы. Сами же шаманы полагают, что вопрос заключается в степени следования отдельной личности той или другой доктрине.

Канчыыр-оол говорит, что иностранцы приезжают в Тыву изучать шаманизм, он считает, что эта религия не является привилегией только тывинцев, она доступна любому. Многие обряды соблюдаются его последователями по всей России. По его словам, шаманисты поддерживают хорошие отношения с людьми других вероисповеданий совершенно естественным образом, поскольку “мы все дети природы”.

В отличии от него, Кенин-Лопсан является поборником чистого шаманизма как неотъемлемой части тывинской национальной самобытности. Он считает, что тывинцы уникальны в том, что сохранили “шаманскую цивилизацию”. Его цель — очистить шаманистские верования от нарастающего влияния буддизма, он осуждает буддистских лам, разъезжающих на иномарках и принимающих помощь от иностранных спонсоров. Кенин-Лопсан с подозрением относится к русским, но при этом одобрительно отзывается о Борисе Ельцине, “поскольку он помог тывинскому народу возродить шаманство” и вообще “установил демократию в России”. Кенин-Лопсан говорит: “У нас в Тыве мифологическая культура, силы природы — это душа”. По его мнению, шаманизм лучше всего сохранился именно в Тыве, и это первоначальная религия всего мира, а все другие религии происходят от него. Он особо подчеркивает, что шаману надо быть актером, который обладает способностью впитать и сфокусировать энергию всей нации. Поднимаясь из-за стола в доме, где он принимает посетителей, Кенин-Лопсан театрально представляет, как тывинский народ появился изо рта волка и спустился с Девятого Неба в образе медведя. Кенин-Лопсан продолжает традицию сочинения стихов в древнем жанре “алгыш”, включающем элементы тывинского фольклора и языческих верований.

Таким образом, в настоящее время в Тыве и буддизм, и шаманизм переживают настоящее возрождение. Как и в прошлом, обе религии существуют в виде симбиоза и взаимно влияют друг на друга. Главы обеих конфессий гордятся отличием тывинской формы своей веры; утверждая, что правда их веры в принципе доступна всем, они склонны подчеркивать, что именно их религия имеет исключительное значение для будущего здоровья тывинской нации. Эти взгляды разделяют многие представители политической и творческой интеллигенции Тывы.

“Традиционное” христианство в ТЫве

В Тыве есть русские православные и старообрядцы. Их число невелико.Первая православная миссия появилась в Тыве в 1868 году. Это была неофициальная акция, поскольку иерархи Православной церкви не видели перспектив в обращении тывинцев. Миссию возглавил некто Николай Путилов, который прибыл сюда как купец, потом был рукоположен и стал первым православным священником в Тыве. Первая православная церковь была построена в Кызыле в 1911 году. Впоследствии она была разрушена, а в 1929 году, в то время, когда ничего подобного не могло произойти в советской России, на ее месте была построена новая церковь, которая оставалась действующей на протяжении всего советского периода. При коммунистах официальное христианство в Тыве сохранялось лучше, чем в большинстве других регионах СССР. В 1958 году в Кызыл впервые прибыл православный иерарх — митрополит Новосибирский и Барнаульский, возглавлявший епархию, в которую в тот период входила Тыва.

Однако в Тыве православие всегда имело второстепенное значение. Эта республика является практически единственным регионом России, где возрождение православия в 1980х — 1990х гг. практически не наблюдалось. Православие в Тыве сосредоточено в двух приходах (в Кызыле и Туране), и в пяти общинах, не имеющих ни помещений, ни священников. Эти два прихода составляют Тывинское благочиние Абаканской и Кызылской епархии Русской Православной Церкви. Благочинный Тывы с 1988 года — архимандрит Алексий (Костриков), священник Троицкой церкви в Кызыле. Практически вся православная жизнь сосредоточена в этом приходе, где несколько сотен прихожан посещают вечернюю службу по субботам и утреннюю службу по воскресеньям, и около тысячи приходят на службу по праздникам. Троицкую церковь в Кызыле регулярно посещает епископ. Службы здесь явно более традиционны: мужчины стоят справа, а женщины слева, мужчины прикладываются к иконе первыми (это правило практически не соблюдается в современных православных церквях).

Среди прихожан много молодежи. Отец Алексий говорит, что обычно родители, которые не могут себя заставить прийти к Богу, все же осознают, что в их жизни есть пробел, и посылают в церковь своих детей, чтобы у тех была возможность этот пробел восполнить. При церкви есть воскресная школа, в которой учатся 27 детей и 30 взрослых. Перед службами отец Алексий читает лекции по истории церкви и Священному Писанию. В церкви есть хор взрослых из восми человек и детский хор, в котором семь детей. Существует церковное братство для взрослых мужчин и женщин. Каждый член братства имеет послушание и должен исповедовать веру при каждой возможности.

Монашеских общин нет, организованная благотворительная деятельность практически отсутствует. В начале 1990-х гг. приход выпускал свою газету, но в связи с финансовыми трудностями она была закрыта. Приходы содержатся на пожертвования верующих. Изредка местное правительство поддерживает отдельные проекты, например, восстановление церкви в Туране.

Очевидно, что православный приход призван служить русскому меньшинству в Тыве. По мнению отца Алексия, главная задача церкви заключается в том, чтобы “убедить человека быть истинным христианином”. Он считает, что люди должны забыть свои предрассудки и преодолеть интеллектуальную самонадеянность: часто те, кто знают слишком мало, думают, что они готовы учить и не хотят учиться дальше.

Тывинцы составляют 10% прихожан, но отец Алексий считает, что они были скорее неверующими, чем обращенными из буддизма или язычества. Он говорит, что церковь не занимается миссионерством среди тывинцев. Есть Библия для детей на тывинском языке и перевод Евангелия от Иоанна, но пока нет никаких признаков появления тывинского священника («как Бог пошлет» — это слова отца Алексия).

Отец Алексий поддерживает постоянные контакты с буддистскими ламами. Он бдительно предотвращает возможные спорные вопросы и не допускает конфликтов с буддистами и с властями. В 1991 году во время националистических волнений все местные религии действовали вместе, чтобы не допустить религиозной окраски этих выступлений. У отца Алексия нет проблем с сектами. Хотя их в Тыве больше дюжины, священник считает, что сектантам не удастся привлечь православных, которые тверды в своей вере. В целом он считает, что положение его церкви “прочное и стабильное”.

Старообрядцы начали прибывать в Тыву в конце 19 в. и особенно активно после русско-японской войны: они бежали от преследований со стороны русских властей.

Александра Несторовна Балабанова — член старообрядческой общины Белокриницкого согласия. Эта община была организована в Кызыле в 1930-х гг. ее отцом Нестором Петровичем Голубцовым (зарегистрирована в 1960 году). В настоящее время в общине около 20 членов и еще пять прихожан в Сарыг-Сепе. Все они престарелые люди. Община собирается в домашней часовне с иконами и древними богослужебными книгами на окраине Кызыла, в одноэтажном деревянном доме, примыкающем к дому Александры Несторовны. У общины нет своего священника, но она поддерживает тесные контакты с минусинским приходом (Красноярский край), откуда священник приезжает раз в месяц. Помимо этого, община собирается на моления, чтение Библии и пение псалмов в субботу вечером, в воскресенье и по праздникам. Службы проводятся мужчинами.

Александра Несторовна хотела бы иметь в Кызыле постоянного священника. Правда, некоторые прихожане считают, что община не сможет его содержать. Но сама она думает иначе: священник мог бы поддерживать церковь, а не наоборот, и от присутствия священника приход бы только увеличивался. Она сожалеет о том, что молодежь не ходит на службу.

Александра Несторовна принимает у себя членов общины свидетелей Иеговы и иногда дискутирует с ними по поводу толкования текстов Библии. Они также приглашали ее на свое молитвенное собрание. После этого она высказала опасение, что во время Второго Пришествия их «осудят первыми», потому что “у них столько ошибок” в толковании Библии.

Старообрядческая община поддерживает хорошие отношения с православными и с местной властью. У нее есть связи со старообрядцами других толков, например, с часовенными, живущими в отдаленных деревнях.

Часовенные стали основывать свои селения в самых дальних уголкахТывы, главным образом в верховьях Енисея, в начале 20 в. Вдоль Енисея до сих пор есть деревни, заселенные исключительно часовенными; встречаются и смешанные деревни. Во время коллективизации 1930-х гг. деревни, оказавшие сопротивление, были выселены и разрушены.

За исключением нескольких старцев, часовенные в значительной степени утратили богословские знания. Оставаясь в деревнях, в течение всего советского периода они продолжали соблюдать обряды, в значительной степени утратившие свое первоначальное смысловое значение.

В деревне Сизим престарелая прихожанка часовенной общины называет свою религию просто “вера Христова”. У ее единомышленников нет церкви, но они и не чувствуют в ней необходимости. По воскресеньям они проводят службы в разных домах. Служба начинается в 1 час ночи с вечерни, переходит в заутреню и заканчивается в 5 часов утра. В общине около двенадцати человек; молодых нет. У часовенных нет священников. Духовные наставники избираются с благословения других наставников. На свадьбе молодых благословляют родители, а наставник читает молитвы.

Религия этой немолодой староверки главным образом заключается в том, чтобы держаться на расстоянии от современного мира. Она и ее единоверцы отказываются от паспортов, в связи с чем никто из них не получает государственную пенсию. “Не положено нам. Антихристова прелесть”. Сама она считает, что светская власть от Антихриста, поскольку эта власть когда-то преследовала верующих. Коммунисты более греховны, чем царские власти. На вопрос «А сейчас власти столь же греховны, если учесть, что они терпимо относятся к верующим?», она ответила, что ничего не знает о теперешних властях. По ее мнению, нынешние власти не помогают последователям “веры Христовой”, но и не мешают им, они вообще не вмешиваются в дела верующих. «Но все же надо быть начеку.Так и идет у нас, — говорит она, — так мы относимся к власти. Но молодые люди, конечно, должны служить в армии. Почему? Потому, что государству так надо».

У часовенных нет никакой воскресной школы, родители сами воспитывают своих детей в вере. Местная школа светская, но в ней больше нет вреда, потому, что учителя не отнимают у учеников крестики и не учат антихристовым помыслам. Новые иконы не пишут. Часовенные не используют посуду, из которой ели неверующие. У них нет ничего общего с никонианами (Русской Православной Церковью), хотя большинство из них точно не знают, в чем никониане не правы.

Авторитетный старовер в деревне Эржей на противоположном берегу Енисея отвергает государство, паспорта и пенсии, но говорит, что молодые люди должны служить в армии. Это не имеет отношения к государству: человек должен защищать родину. Этот старовер платит налоги. Он говорит, что это естественно: старообрядцам приказано подчиняться власти, какой бы она ни была. На вопрос, почему он и его единоверцы отвергают паспорта и пенсии, отвечает, что староверы в последние дни не должны иметь ни долгов, ни документов. На вопрос, как он называет свою веру, немного подумав, отвечает: “Христианская православная кафолическая от Никона бежавшая вера”. Он не признает названия “часовенные” и не знает, сколько его единоверцев живет за пределами трех окрестных деревень. Время от времени к ним приезжают единоверцы из Америки. У них в деревне есть молельный дом, но этот старовер думает, что духовенство никогда не возродится. Оно будет уничтожено, как и сама вера. Конец близко. Число 666 стало появляться на товарах в магазинах, тысячи сектантов (так он называет последователей Виссариона) заполоняют соседний Курагинский район. По мнению этого сторонника «от Никона бежавшей веры», каждый, кто по-настоящему верит в Бога, Христа и Святого Духа, не попадет в Ад, но спасутся только последователи Истинной Веры. Он пьет воду и квас. Разрешается немного вина и пива. А «табак и крепкие напитки — анафема, чай — трижды анафема, кофе — десять раз анафема».

В период коллективизации и коммунистических преследований многие старообрядческие семьи убежали в недоступные места, некоторые мужчины и женщины скрылись в лесах, чтобы жить отшельниками. В настоящее время еще довольно много “пустынножителей”, и они пользуются большим авторитетом среди местных старообрядцев, которые часто обращаются к ним за советом.

Протестантизм, новые религиозные движения и “новаторство ”

В отличии от православных и старообрядцев, протестанты считают миссионерство приоритетной деятельностью. Баптисты и евангелисты существуют в Тыве с начала 20 в., но только в начале 1990-х они смогли возродить свою деятельность. За этот период к ним присоединись разнообразные общины пятидесятников и харизматов, а также ряд новых для Тывы нехристианских организаций.

Рассмотрим несколько активных протестантских церквей в Тыве.

Автономная Церковь Русского Союза Евангельских Христиан Баптистов (РСЕХБ) действует под руководством Зинаиды Константиновны Казанцевой. Ее дед-баптист прибыл в Тыву с другими баптистами до революции. Они поселились в деревнях Березовка и Успенка. Эти деревни были разрушены большевиками, после чего община появилась в Кызыле. Она существовала нелегально до середины 1950-х гг. В 1960-х гг. власти предложили общине зарегистрироваться, но не все ее члены согласились на навязываемые властями условия, и община распалась на три группы. Одна группа вошла в РСЕХБ, другая группа присоединилась к Совету Церквей Евангельских Христиан Баптистов (СЦЕХБ), а третья группа осталась автономной незарегистрированной общиной под руководством отца Казанцевой.

В 1992 году после смерти отца общиной стала руководить Казанцева. Мужчин в общине не было, однако ее члены решили сохранить автономность и не присоединяться к другим общинам (к огорчению всех баптистских пасторов в Кызыле). В 1995 году община купила Дом Молитвы на средства, пожертвованные шведскими христианами. В настоящее время на богослужения собираются около двадцати пяти человек, в основном женщины. Хлебопреломление проводит сама Казанцева, но одну из главных ролей на служении играет бывший заключенный, обращенный членами этой баптистской общины, который сейчас готовится на место пастора.

Члены общины работают над переводами Библии на тывинский язык: первой в 1990 году была опубликована Книга Пророка Ионы, затем Книга Притчей Соломона, ради которой Казанцевой пришлось продать свою дачу. Казанцева убеждена в том, что, объявляя буддизм традиционной религией, власти дискриминируют христиан.

Еще одна церковь в Кызыле называет себя “Евангельской”. Это Церковь “Свет Евангелия”, действующая под руководством пастора Александра Александровича Дегтярева. Он является сотрудником миссии “Надежда — людям”, которая входит в миссию “Свет Евангелия” из г. Ровно. Церковь активно поддерживают баптисты из Красноярска, у нее хорошие связи с баптистами из Казани и с Церковью Дмитрия Романова из Зеленодольска. В Церковь Дегтярева входят еще три общины в других частях Тывы.

В Кызыле у общины есть свой небольшой дом. Дегтярев называет его Христианским Центром: по его мнению, традиционный термин “Дом Молитвы” ассоциируется с пассивным воскресным христианством старомодных баптистов, а он продвигает активное христианство и хочет, чтобы церковь занималась всеми вопросами общественной жизни и обращала больше внимания на проблемы молодежи и семьи. Он планирует создать библиотеку и видеотеку в Христианском Центре и спортивную площадку около него. А пока каждую неделю община арендует спортивный зал для своей молодежи. Каждый год для детей организуют лагерь. Члены общины организуют библейские классы для детей из спецприемника.

В общине зарегистрировано около 80 членов, 70% из них тывинцы. Домашние группы тувинцев собираются дважды в неделю. По словам Дегтярева привлечение тывинцев произошло из-за трех главных факторов: тывинцы-христиане показывали хороший нравственный пример другим и прежде всего своим родственникам, проповедь велась на тывинском языке, и кроме того, тывинцы уже сами понимали, что шаманизм – это лишь общение со злыми духами, потому что не получали ни исцелений, ни веры в Бога.

Община Церкви Дегтярева в Карахаке включилась в одну из наиболее острых в Тыве конфронтаций между протестантизмом и буддизмом. По словам Дегтярева, ламы сказали, что люди в деревне умирают из-за присутствия христиан; в адрес церкви стали поступать угрозы физической расправы, и многие тывинцы принесли свои Библии обратно.

Миссионерское общество «Христианин» является членом Союза Христиан Евангельской Веры Пятидесятников (СХВЕП). Его основателем и руководителем до 2000 года был Александр Михайлович Мироненко (до тех пор, пока не уехал в другой город Тывы как миссионер, чтобы основать новую церковь). Общество арендует помещения в Кызыле. Оно организует спортивные занятия для молодежи в школе № 15. В июле 1999 года общество проводило “Малые Олимпийские Игры”, в которых принимали участие молодые люди из США. Они прибыли в Тыву по линии организации “Ассамблея Бога”, поддерживающей общество «Христианин» проповедями, открытием новых церквей, библейскими классами в церкви “Сун Бок Ым” и организацией экспедиций по Тыве. Церковь в Тыве посещают около 250 тувинцев и около 12 русских. Эта церковь традиционного пятидесятнического толка. Она не признает женщин в роли пастырей, но не возражает против нововведений и против музыки в богослужениях. Общество считает, что в Православной Церкви нет спасения.

В разных областях Тывы действует около 20 родственных церквей и групп, их прихожане почти исключительно тывинцы. Около 10% имеет высшее образование. По словам Мироненко, люди обращались к церкви постепенно: около 2 лет тывинцы наблюдали за развитием церкви, а потом произошел прорыв, люди стали исцеляться десятками. Это происходило до тех пор, пока пастор Мироненко, по его же словам, не прекратил практику исцелений во избежание искушений в церкви. По мнению Мироненко, в церкви удалось сломать стереотип восприятия христианства как русской религии, в общинах стали поддерживать людей, которые хорошо знают тывинский язык и традиции, служение велось на тывинском языке. Мироненко подчеркивает традиции гостеприимства и чаепития. Группа людей в церкви одета в национальные костюмы. Мироненко считает, что тывинцы просто открыли для себя новую веру, которая помогла им избавиться от пороков, не обращая их в русских. Был один неприятный случай с властями, когда обращенная женщина – бывшая шаманка — стала разрушать священные языческие места, вступая в конфликт с местным населением.

Еще одна церковь СХВЕП находится в деревне Нарын (Эрзинский кожуун), на границе с Монголией, где поначалу миссионеры встречали решительное сопротивление со стороны лам, которые настраивали представителей местных властей и население против христиан. Ламы из Кызыла устраивали на свои средства дискотеки для местной молодежи, чтобы отвлечь ее от церкви.

Церковь Христиан Веры Евангельской “Сун Бок Ым” (“Благовестие”) была основана в 1995 году корейскими миссионерами, а в 1999 в Туве было более 20 проповедников. Пастор Ли Чул Сун, коренной кореец, родился в Сеуле, пришел из церкви пастора Йонги Чо. Диакониса церкви — Галина Анандыевна Сагачаева. В настоящее время церковь арендует здание кинотеатра. В приходе около 400 человек, в основном тувинцы, более 100 молодых людей и более 100 человек с высшим образованием. Четыре проповедника обучались в Ташкенте и Чимкенте. Службы в Кызыле проводятся на русском языке, поскольку среди прихожан есть отдельные русские и молодежь, плохо понимающая по-тывински. Вместе с тем, прихожане поют песни, переведенные с русского на тывинский, член общины Александр Саржат-оол (бывший заключенный) сочиняет песни на тывинском. Член церкви Раиса Тарзын руководит группой национального танца, в которой занимаются дети из интерната]. Церковь активно занимается благотворительностью, распределяет гуманитарную помощь из Сеула и помогает семьям через специальный фонд.

Члены церкви молятся за русскую и тувинскую власть, считают себя патриотами. Церковь придает большое значение благополучию и здоровью, она запрещает курение и употребление спиртных напитков и строго требует соблюдение морали. Пастор говорит в проповедях, что корейцы, как тывинцы, сначала были буддистами и жили в бедности, а сейчас, когда приняли христианство, они начинают процветать. Члены церкви путешествуют по Тыве и открывают церкви в разных районах; в них службы проводятся только на тывинском языке. Миссионеры церкви считают своей основной задачей работу с молодежью и с родственниками верующих. Члены церкви убеждены, что в скором времени руководителем церкви станет тывинец.

Диакониса церкви Сагачаева думает, что тувинцам легко прийти к Богу, поскольку их сердца открыты: многие, считающие себя буддистами, на самом деле неверующие. Она верит, что для Тывы христианство — религия будущего: тывинцы поймут, что ни буддизм, ни шаманство не приведут к спасению. Христианство показало на практике, как излечить наркоманов и алкоголиков от их пороков.

Она говорит, что в церкви “Благовестие ” есть прихожане, которые пришли из шаманизма и полностью излечились от своих болезней, так что думающие люди уже не интересуются шаманами и ламами, хотя о них надо знать, поскольку они составляют часть тывинской истории. Пастор убежден, что в Православной Церкви нет спасения. Он тоже верит, что в Тыве наступит христианское пробуждение и что все население обратится в христианство, так как многие миссионеры — ученики Йонги Чо — об этом молятся.

Вскоре после того, как церковь была организована, возникли некоторые проблемы с властями, потому что многие члены церкви восприняли слишком буквально призывы пастора к битве со злыми духами шаманизма и с идолопоклонством буддизма. Несколько новообращенных разрушили священные места из камня, у которых шаманы проводили свои обряды; христиане публично разрывали портреты Далай Ламы, которым поклоняются тывинские буддисты.

Харизматическая церковь “Прославление”, базирующаяся в Абакане (Хакассия), имеет приход в Тыве. Службы проводит пастор Дмитрий из Новосибирска, после того как бывший пастор Дмитрий Кругликов учинил раскол церкви и был арестован за кражу. Церковь намеревается проводить курсы для студентов Университета по проблемам семьи и абортов.

Церковь “Путь к Истине” под руководством пастора Альберта Михайловича Шина — это харизматическая церковь, она находится в Туве и имеет связи с церковью “Прославление” в Абакане.

Церковь “Христова Благодать” была основана норвежским миссионером Тором Свенсоном только в конце 1990-х гг. В ней относительно мало членов, но они уже стали влиятельной элитой в протестантских кругах. В результате активной миссионерской работы ее членами стали семьи высокопоставленных тывинских деятелей и учителя. Службы проводятся в Доме Печати, директор которого является членом церкви. Церковь публикует статьи о своей работе в местной прессе и занимается благотворительностью в республике.

Вместе с тем в Тыве, как и по всей Российской Федерации, существует огромное разнообразие нехристианских общин. Свидетели Иеговы занимаются активной миссионерской работой. Церковь Объединения действует под покровом федерации “Семьи за Единство и Мир во всем Мире”. Центр Ведической культуры, пропагандирующий учение основателя трансцендентального созерцания индийского гуру Махариши Махеш Йоги, действует под покровительством датской компании “Университет Махариши”, которая является инвестором тывинских золотых приисков. Махариши учит, что медитация способствует слиянию с Вселенной и “повышению уровня жизни, снижению преступности, улучшению экономического положения, повышению индекса Доу Джонса…” Большинство прихожан — интеллектуалы, врачи, учителя и другие специалисты.

Заключение

Отношения между различными общинами в Тыве, как правило, хорошие. Однако ламы и шаманы, так же как и члены тывинских националистических организаций, озабочены быстрым распространением протестантских церквей и “сект”. Камби-лама приводит случаи самоубийства среди новообращенных «сектантов» и сожалеет о таких инцидентах, как сожжение портретов Далай Ламы. Он считает, что деятельность наиболее агрессивных конфессий должна быть ограничена законом. Тензин Чинба обращает внимание, что в учении Далай Ламы говорится о том, что к правде есть много путей, и отмечает, что плюрализм — необходимая часть демократии. Он приветствует демократию как таковую, но считает, что многие новые секты вредны и агрессивны. Депутат Бичельдей особенно критикует американских миссионеров за то, что они часто привлекают не проповедями, а предложением материальных благ.

Как видим, правительство Тывы проводит политику религиозной терпимости, и только в некоторых случаях светские власти вмешиваются, чтобы обуздать религиозных энтузиастов. Тем не менее, существует явная напряженность между людьми с различными взглядами и программами относительно будущего духовного и материального благополучия нации.

Тувинцы - самоназвание тыва , устаревшее название сойоты , сойоны, урянхайцы ; таину–тувинцы (устаревшее название населявших Туву тувинцев, в отличие от тувинцев, живших за её пределами) - народ в России, основное население Тувы. Проживают также в Российской Федерации, Монголии, Китае. Верующие тувинцы - в основном буддисты–ламаисты, сохраняются также добуддийские культы, .

Этнографические группы

Тувинцы делятся на западных и восточных, или тувинцев–тоджинцев, которые составляют около 5% всех тувинцев.

Язык

Говорят на тувинском языке тюркской группы алтайской семьи. Диалекты: центральный, западный, юго–восточный, северо–восточный (тоджинский). Распространены также русский, в южных районах – монгольский языки. Письменность на основе русской графики.

Исторические сведения

Древнейшие предки тувинцев – тюркоязычные племена Центральной Азии, проникшие на территорию современной Тувы не позднее середины I тысячелетия и смешавшиеся здесь с кетоязычными, самодийскоязычными и, возможно, индоевропейскими племенами. С VI в. племена Тувы входили в Тюркский каганат. В середине VIII в. тюркоязычные уйгуры, создавшие в Центральной Азии мощный племенной союз – Уйгурский каганат, сокрушили Тюркский каганат, завоевав его территории, включая Туву. Часть уйгурских племён, постепенно смешавшись с местными племенами, оказала решающее влияние на формирование их языка. Потомки уйгуров–завоевателей живут в Западной Туве.

Енисейские кыргызы, населявшие Минусинскую котловину, в XIX в. подчинили уйгуров. Позднее проникшие в Туву племена кыргызов полностью ассимилировались в среде местного населения. В XIII–XIV вв. в Туву переселились несколько монгольских племён, постепенно ассимилированных местным населением. В конце I тысячелетия нашей эры в горно–таёжную восточную часть Тувы – в Саяны (нынешний Тоджинский район), заселённые ранее самодийскими, кетоязычными и, возможно, тунгусскими племенами, проникли тюркоязычные племена туба (дубо в китайских источниках), родственные уйгурам. К XIX в. все нетюркские обитатели Восточной Тувы были полностью тюркизированы, а этноним туба (тыва) стал общим самоназванием всех Тувинцев.

В конце XVII I– начале XIX в., когда Тува находилась под властью маньчжурской династии Цин, завершилось сложение тувинского этноса. В 1914 г. Тува (русское название – Урянхайский край) была принята под протекторат России. В 1921 г. была провозглашена Народная Республика Танну–Тува, с 1926 г. она стала называться Тувинская Народная Республика. В 1944 г. республика была включена в Российскую Федерацию как автономная область, в 1961 г. преобразована в Тувинскую АССР, с 1991 г. – Республика Тува, с 1993 г. – Республика Тыва.

Хозяйство

Традиционные занятия западных и восточных тувинцев существенно различались. Основу хозяйства западных тувинцев вплоть до середины XX в. составляло кочевое скотоводство. Разводили мелкий и крупный рогатый скот, в том числе яков (в высокогорных районах на западе и юго–востоке республики), а также лошадей и верблюдов. Подсобное значение имело пашенное земледелие (просо, ячмень). Оно было почти исключительно ирригационным. Земледельческие участки обрабатывались обычно в течение трех–четырех лет, затем их оставляли и переходили на другой, некогда заброшенный. Земледелие требовало искусственного орошения и поэтому араты при подготовке участка проводили небольшие каналы. Землю вспахивали деревянной сохой–«андазыном», которую прикрепляли к седлу лошади. Бороновали волокушей, колосья срезали ножом или выдергивали руками. В начало ХХ в. стали использовать русский серп. Зерно не мололи, а толкли в деревянной ступе.

Часть мужского населения занималась также охотничьим промыслом. До конца XIX в. лук и стрелы были основным охотничьим оружием тувинцев. В дальнейшем они стали охотиться с ружьем. Пуле они дали название «ок», т.е. стрела, а охотничьему поясу с пороховницей и патронташем – «саадак» (колчан). Охота в основном имела промысловый характер: били белку, соболя, горностая. На охоте или при большом снеге для передвижения применяли лыжи, обычно сделанные из ели и подбитые камусом.

Рыболовство являлось важным подспорьем, главным образом, в хозяйства лесных районов. Рыбу ловили при помощи сетей, удочек с деревянными крючками, били острогой. Для ловли щук использовали волосяную петлю, на мелких реках ставила запоры, практиковали зимний подледный лов.

Большое значение жителями тайги придавалось сбору корней и клубней дикорастущих растений, особенно кандыка и сараны. Для их выкапывания существовало особое орудие – копалка о железным наконечником – «озук».

Древнейшим и важным видом хозяйственных занятий охотников–оленеводов тоджи было собирательство (луковиц сараны, запасы которой достигали в семье ста и более кг, кедровых орехов и др.). В домашнем производстве основными были обработка шкур и выработка кож, выделка бересты. Были развиты ремёсла (кузнечное, столярное, шорное и др.). Тувинские кузнецы обслуживали потребности кочевого хозяйства в мелких изделиях из железа. Они практически не выделялись из скотоводческих общин и вели такой же кочевой образ жизни, как и другие скотоводы. Весь их инструментарий (наковальня, набор молотков и щипцов, меха из козьих шкур) был приспособлен к постоянным передвижениям и быстрому развертыванию в любых условиях. К началу XX в. в Туве насчитывалось свыше 500 кузнецов–ювелиров, работавших главным образом на заказ. Почти в каждой семье изготовляли из войлока покрытие юрты, коврики и матрацы.

Жилище

Основным жилищем западных тувинцев служила юрта: круглая в плане, имела разборный, легко складываемый решётчатый остов из деревянных планок, скрепляемых кожаными ремешками. В верхней части юрты укреплялся на палках деревянный обруч, над которым находилось дымовое отверстие, служившее одновременно и окном (свето–дымовое отверстие). Юрту покрывали войлочными полстями и так же, как и остов, скрепляли шерстяными поясами. Дверь делали либо деревянной, либо ею служил кусок войлока, обычно декорированный стёжкой. В центре юрты помещался очаг. В юрте находились парные деревянные сундуки, передние стенки которых были обычно декорированы расписным орнаментом. Правая часть юрты (по отношению к входу) считалась женской, левая – мужской. Пол покрывали узорные стёганые войлочные коврики. Стены юрты используются для подвешивания вещей, главным образом войлочных и матерчатых мешочков с солью, чаем и посудой, засушенных желудков и кишок, наполненных маслом. Тувинская юрта не может считаться полной в отношении обстановки, если в ней нет войлочных ковров ширтек. На земляной пол растилаются белые простеганные трапециевидные по форме ширтеки. Их бывает от 2 до 3 штук: в передней части юрты, с левой стороны, у кровати. В настоящее время некоторые используют деревянный пол. Различные шаманские культовые предметы в юрте имели определенное место, например, хранитель юрты Кара Моос всегда находился над дверью и головой был обращен в сторону полок на мужской стороне, другие хранители–духи находились между аптара и постелью. Буддийско–ламаисткие культовые предметы помещались над шкафчиками или на аптара.

Помимо юрты западные тувинцы использовали в качестве жилища также чум, который крыли войлочными полстями.

Традиционным жилищем восточных тувинцев–оленеводов (тоджинцев) служил чум, который имел остов из наклонно поставленных шестов. Его крыли в летне–осеннее время берестяными полстями, а зимой – полстями, сшитыми из лосиных шкур. В период перехода к оседлости во вновь создаваемых колхозных посёлках многие тоджинцы сооружали постоянные чумы, которые крыли кусками лиственничной коры, а также большое распространение получили до начала застройки типовыми домами лёгкие четырёх–, пяти – и шестиугольные каркасные постройки. Хозяйственные постройки западных тувинцев были преимущественно в виде четырёхугольных загонов (из жердей) для скота. В начале XX в. под влиянием русских крестьян–переселенцев в Западной и Центральной Туве начали сооружать срубные амбары для хранения зерна вблизи зимников.

Одежда

Традиционную одежду, включая обувь, изготовляли из шкур и кож преимущественно домашних, а также диких животных, из различных тканей и войлока. Наплечная одежда была туникообразной распашной. Характерными чертами верхней одежды – халата – были ступенчатый вырез в верхней части левой полы и длинные рукава с обшлагами, опускавшимися ниже кистей рук. Излюбленные цвета ткани – фиолетовый, синий, жёлтый, красный, зелёный. Зимой носили длиннополые шубы с застёжкой на правом боку и стоячим воротником. Весной и осенью носили шубы из овчины с коротко подстриженной шерстью. Праздничной зимней одеждой была шуба из шкур подросших ягнят, покрытая цветной тканью, нередко шёлковой, летней – халат, сшитый из цветной ткани (чаще синей или вишнёвой). Полы, ворот, обшлага обшивали несколькими рядами полосок цветной ткани различных цветов, а воротник прошивали, чтобы швы образовывали ромбические клетки, меандр, зигзаг или волнистые линии.

Один из наиболее распространённых головных уборов мужчин и женщин – овчинная шапка с широким куполообразным верхом с наушниками, которые завязывались на затылке, и назатыльником, прикрывавшим шею. Носили просторные войлочные капюшоны с удлинённым выступом, опускавшимся на затылок, также шапки из овчины, шкуры рыси или ягнёнка, которые имели высокую тулью, обшитую цветной тканью. К верхней части шапки пришивали шишечку в виде плетёного узла, от неё вниз опускалось несколько красных лент. Носили также меховые капоры.

Обувь – в основном двух типов. Кожаные сапоги кадыг идик с характерным загнутым и заострённым мысом, многослойной войлочно–кожаной подошвой. Голенища выкраивали из сыромятной кожи крупного рогатого скота. Праздничные сапоги декорировали цветными аппликациями. Мягкие сапоги чымчак идик имели мягкую подошву из кожи коровы без загиба мыса и голенища из обработанной кожи домашней козы. Зимой носили в сапогах войлочные чулки (ук) с вшитыми подошвами. Верхнюю часть чулок украшали орнаментальными вышивками.

Одежда восточных тувинцев–оленеводов имела ряд существенных особенностей. Летом излюбленной наплечной одеждой служил хаш тон, который выкраивали из изношенных оленьих шкур или осенней косульей ровдуги. Он имел прямой покрой, расширявшийся в подоле, прямые рукава с глубокими прямоугольными проймами. Существовал и другой покрой – стан выкраивали из одной цельной шкуры, перекинутой через голову и как бы обёрнутой вокруг туловища. Головные уборы капорообразного покроя шили из шкур с голов диких животных. Иногда пользовались головными уборами, сшитыми из утиной кожи и перьев. Поздней осенью и зимой пользовались камусовыми унтами мехом наружу (бышкак идик). Оленеводы, находясь на промысле, опоясывали одежду узким ремнём из кожи косули с копытцами на его концах.

Нижняя одежда как западных, так и восточных тувинцев состояла из рубашки и коротких штанов–натазников. Летние штаны шили из ткани или ровдуги, а зимние – из шкур домашних и диких животных, реже из ткани.

Украшения

Женскими украшениями служили перстни, кольца, серьги, а также орнаментированные чеканкой серебряные браслеты. Очень ценились накосные серебряные украшения в виде пластинки, декорированной гравировкой, чеканкой, драгоценными камнями. К ним подвешивали 3–5 низок бус и чёрные пучки нитей. Как женщины, так и мужчины носили косы. Мужчины переднюю часть головы брили, а оставшиеся волосы заплетали в одну косу.

Пища

В традиционной пище преобладали молочные продукты (особенно летом), в том числе кисломолочный напиток хойтпак и кумыс (у восточных тувинцев – оленье молоко), различные типы сыра: кислый, копчёный (курут), пресный (пыштак); ели варёное мясо домашних и диких животных (особенно баранину и конину). В пищу шло не только мясо, но и субпродукты, а также кровь домашних животных. Употребляли растительную пищу: каши из круп, толокна, стебли и корни дикорастущих. Важную роль играл чай (подсоленный и с молоком).

Семейные отношения

Экзогамные роды (сёёк) сохранялись до начала XX в. только у восточных тувинцев, хотя следы родо–племенного деления существовали и у западных тувинцев. В социальной жизни существенное значение имели так называемые аальные общины – семейно–родственные группы, включавшие обычно от трёх до пяти–шести семей (семья отца и семьи его выделившихся женатых сыновей с детьми), которые кочевали совместно, образуя устойчивые группы аалов, причём в летнее время они объединялись в более крупные соседские общины. Преобладала малая моногамная семья, хотя до 1920–х гг. среди богатых скотовладельцев встречались и случаи многожёнства.

Традиции

Сохранялся институт калыма. Свадебный цикл состоял из нескольких этапов: сговор (обычно ещё в детском возрасте), сватание, особый обряд закрепления сватовства, бракосочетание и свадебное пиршество. Существовали специальные свадебные накидки на голову невесты, ряд запретов, связанных с обычаями избегания. Тувинцы имели богатые традиции – обычаи, обряды, нормы поведения, являющиеся составной частью духовной культуры.

Традиционные праздники: Новый год – шагаа, общинные праздники, связанные с годовым хозяйственным циклом, семейно–бытовые – свадебный цикл, рождение ребёнка, стрижка волос, религиозно–ламаистские и др. Ни одно значительное событие в жизни общины или крупной административной единицы не проходило без спортивных состязаний – национальной борьбы (хуреш), конских скачек, стрельбы из лука, различных игр.

Искусство

Развито устное поэтическое творчество различных жанров: героический эпос, легенды, мифы, предания, песни, пословицы и поговорки. Поныне сохранились сказители, исполняющие в устной форме огромные по объёму произведения эпоса тувинцев. Музыкальное народное творчество представлено многочисленными песнями, частушками. Особое место в тувинской музыкальной культуре занимает так называемое горловое пение, в котором обычно выделяют четыре разновидности и соответствующие им четыре мелодических стиля.

Из музыкальных инструментов наиболее распространёнными были губной варган (хомус) – железный и деревянный. Были распространены смычковые инструменты (древние прообразы скрипки) – игил и бызанчы.

Религия

В верованиях тувинцев сохраняются остатки древнего семейно–родового культа, который проявляется главным образом в почитании домашнего очага. У тувинцев сохранился шаманизм. Для шаманистких представлений характерно трехчастное деление мира. До недавнего времени сохранялись отдельные черты промыслового культа, в частности проведение у восточных тувинцев «медвежьего праздника». Официальная религия тувинцев – ламаизм – в последние годы переживает возрождение. Вновь создаются ламаистские монастыри с монахами, получающими образование в религиозных центрах буддизма. Все чаще проводятся религиозные праздники. Сохранили своё значение и культ гор.

Монголия :
31 823 (перепись 2010 г.), в том числе тувинцы 5 169, урянхайцы 26 654)
КНР :
4 000 (оценка 2000 г.)

Язык Расовый тип Родственные народы

Туви́нцы (самоназвание - тыва , множ. число - тывалар ; устар. названия: сойоты , сойоны , урянхайцы , танну-тувинцы , таннутувинцы ) - народ, основное население Тувы (Тывы) .

Численность

Общая численность тувинцев - около 300 тыс. чел.

Этнические группы и родственные народы

Тувинцы делятся на западных (горно-степные районы западной, центральной и южной Тувы), говорящих на центральном и западном диалектах тувинского языка, и восточных, известных как тувинцы-тоджинцы (горно-таёжная часть северо-восточной и юго-восточной Тувы), говорящих на северо-восточном и юго-восточном диалектах (тоджинском языке). Тоджинцы составляют около 5 % тувинцев.

Также тувинцами являются проживающие на территории Монголии урянхайцы(старое название тувинцев), разбитые на несколько этнических групп - урянхайцы-мончак, алтайские и хубсугульские урянхайцы, а также цаатаны .

Проживающие на территории Тофаларии - Нижнеудинского района Иркутской области тофалары , являются осколком тувинского народа, который остался в составе Российской империи после вхождения основной части Тывы в состав Маньчжурской империи в 1757 г. Они испытали значительное административное и культурное (речевое и на уровне быта) влияние со стороны русских завоевателей, вследствие свой малочисленности и оторванности от основной массы тувинцев.

Близкими тувинцам являются сойоты , проживающие в Окинском районе Бурятии . Сейчас сойоты монголизированы, но принимаются меры по возрождению сойотского языка, близкого тувинскому.

История

Древнейшие предки тувинцев - тюркоязычные племена Центральной Азии , проникшие на территорию современной Тувы не позднее середины 1-го тысячелетия и смешавшиеся здесь с кетоязычными , самодийскоязычными и, возможно, индоевропейскими племенами. Большое сходство генетических признаков современных тувинцев и американских индейцев указывает на вполне вероятное участие древних предков тувинцев в начальном этапе заселения Америки .Многие особенности традиционной культуры тувинцев восходят к эпохе ранних кочевников, когда на территории современной Тувы и сопредельных районов Саяно- Алтая обитали сакские племена (VIII -III века до н. э.). В это время на территории Тувы жили люди смешанного европеоидно-монголоидного типа с преобладанием европеоидных черт. От современных европеоидов они отличались значительно более широким лицом. Жившие в то время в Туве племена, имели заметное сходство в оружии, конском снаряжении и образцах искусства со скифами Причерноморья и племенами Казахстана , Саяно-Алтая и Монголии . Их влияние прослеживается в материальной культуре (в формах утвари, одежды и особенно в декоративно-прикладном искусстве). Они перешли к кочевому скотоводству, которое с тех пор стало основным видом хозяйственной деятельности населения Тувы и оставалось таковым вплоть до перехода на оседлость в - гг. В условиях экспансии хунну в конце I тыс. до н. э. в степные районы Тувы вторглись новые скотоводческие кочевые племена, в основной массе отличавшиеся от местного населения скифского времени, но близкие хунну Центральной Азии . Археологические данные убедительно показывают, что с этого времени меняется не только облик материальной культуры местных племен, но и их антропологический тип , который вплотную приближается к центрально-азиатскому типу большой монголоидной расы. Полное соотнесение их с этим типом у известных отечественных антропологов вызывает большое сомнение из-за заметной европеоидной примеси.

Русские купцы, начавшие свою деятельность в Туве с г., до конца -XIX в. безраздельно овладели местным рынком, где вели неэквивалентную натуральную, часто долговую торговлю с возрастающими процентами в зависимости от просрочки уплаты долгов за выданные в кредит товары. Скупщики открыто грабили весьма наивных в торговых делах тувинцев, часто прибегая при взыскании долгов к услугам тувинских чиновников, находившихся у них в долгу, спаиваемых и одариваемых ими же. По подсчетам В. И. Дулова, тувинцы ежегодно продавали 10-15 % своего скота.

Потянувшийся вслед за торговцами поток русских крестьянских переселенцев имел положительное значение в хозяйственном развитии края, существенно влиял на развитие социальных отношений. Переселенцы в Пий-Хеме, Улуг-Хеме , Каа-Хеме , Хемчике и вдоль северного Танну-Ола построили более 20 поселков, деревень и хуторов, освоили тысячи десятин поливных, богарных и иных земель, где выращивалось продовольственное и товарное зерно, велось доходное скотоводческое и мараловодческое хозяйство. Русские населенные пункты размещались там, где имелись тучные поливные и богарные земли, соседствующие с тайгой. Эти земли приобретались иногда путем захвата, иногда сделки между богатым переселенцем и тувинским чиновником.

Поощряемая царскими властями политика создания переселенческогo фонда путем вытеснения тувинцев с их земель вызвала впоследствии острые противоречия между переселенцами и местным насе­лением, отвечавшим на случаи обезземеливания их русскими властями массовой потравой хлебов и сенокосов переселенцев, кражами и yгoнами скота. Попытки властей разобраться в причинах этих явлений и положить им конец ещё более разжигали вражду, так как при рассмотрении жалоб допускалось явное завышение в оценке потерь от потравы и угона и столь же крупные обсчеты при взыскании стоимости причиненного ущерба в пользу пострадавших.

Китайские купцы, появившиеся в крае, затмили дурную славу русских торговцев и даже оттеснили их на задний план. Пользуясь правительственным покровительством, а также поддержкой иностранного капитала (английского, американскогo), китайские торговцы быстро овладели тувинским рынком, потеснив русскую торговлю. За короткое время посредством неслыханного надувательства, ростовщичества и внешнеэкономического принуждения они присвоили огромное количество скота и многих продуктов apaтскогo хозяйства, способствовали массовому разорению аратов, деградации экономики Тувы, чем ускорили падение режима Цинов в крае.

В период господства Цинов разрозненные, экономически и политически слабо связанные между собой родственно-язычные племена, ранее кочевавшие на пространствах от Алтая до Прихубсугулья, Минусинской котловины до Больших озёр и бассейна р. Хомду (Кобдо) Северо-Западной Монгoлии, сосредоточились на современной территории Тувы , за исключением районов Больших озёр и Прихубсугулья, образовав тувинскую народность, имеющую развивающуюся самобытную культуру на основе единого тувинского языка .

Отношения трех государств (России, Монголии и Китая) в связи с Урянхайским вопросом сплелись в новый узел противоречий, определивших для тувинского народа извилистый путь к свободе и национальной независимости, потребовавший в дальнейшем немало жертв и упорства .

В целом, хочется отметить, что главное влияние на этногенез тувинцев оказали тюркские племена, расселившиеся в тувинских степях. В середине VIII века тюркоязычные уйгуры , создавшие в Центральной Азии мощный племенной союз - Уйгурский каганат , сокрушили Тюркский каганат , завоевав его территории, включая Туву. Часть уйгурских племён, постепенно смешавшись с местными племенами, оказала решающее влияние на формирование их языка . Потомки уйгуров-завоевателей жили в западной Туве вплоть до XX века (возможно, к ним относятся некоторые родовые группы, ныне населяющие юго-восточную и северо-западную Туву). Енисейские кыргызы , населявшие Минусинскую котловину , в IX веке подчинили уйгуров . Позднее проникшие в Туву племена кыргызов полностью ассимилировались в среде местного населения. В XIII -XIV веках в Туву переселилось несколько монгольских племён, постепенно ассимилированных местным населением. Под воздействием монгольских племён сложился характерный и для современных тувинцев центрально-азиатский монголоидный расовый тип. В конце I тыс. н. э. в горно-таежную восточную часть Тувы - в Саяны (нынешний Тоджинский кожуун), заселенные ранее самодийскими , кетоязычными и, возможно, тунгусскими племенами, проникли тюркоязычные племена туба (дубо в китайских источниках), родственные уйгурам . К XIX веку все нетюркские обитатели Восточной Тувы были полностью тюркизированы, а этноним туба (Тыва ) стал общим самоназванием всех тувинцев. С конца XVI века Тува находилась в составе монгольского государства алтынханов , просуществовавшего до 2-й половины XVII века . В середине XVIII века Тува была подчинена маньчжурской династией Китая , управлявшей Тувой до . В этот период завершилось формирование тувинской народности. В Тува (русское название - Урянхайский край) была принята под протекторат России . 14 августа 1921 была провозглашена Народная Республика Танну-Тува . С она стала называться Тувинской Народной Республикой. 13 октября 1944 республика была присоединена к СССР и включена в Российскую Федерацию как автономная область , в была преобразована в Тувинскую АССР, с - Республика Тува , с - Республика Тыва .

Материальная культура

Традиционная кухня

Из традиционной кухни можно выделить блюдо, называемое тувинцами «Изиг-хан». Буквально переводится как «Горячая кровь». Для приготовления режут барана.

Известные личности

• Шойгу Сергей Кужугетович - министр обороны Российской Федерации (с 6 ноября 2012 года), бывший губернатор Московской области , бывший глава МЧС России .
• Хомушку Чургуй-оол Намгаевич - Герой Советского Союза
• Максим Монгужукович Мунзук - советский тувинский актёр, один из основателей тувинского национального музыкально-драматического театра.
• Тока Салчак Калбакхорекович - тувинский советский государственный деятель и писатель. Герой Социалистического Труда (). Лауреат Сталинской премии третьей степени ().
• Ооржак Шериг-оол Дизижикович - глава

Аннотация: В работе дается историографический обзор научной литературы по вопросам происхождения и этнической истории тувинцев. Рассматриваются опубликованные труды исследователей дореволюционных, советского и постсоветского времени.

Ключевые слова: этногенез, этническая история, Тува, тувинцы, урянхайцы, сойоты, племя, тюркская группа.

Tuvan’sgenesis. Historical background

Anayban Z. V., Mannay-ool M. H.

Abstract: Article presents a historicogeographical review of the scientific literature regarding the genesis and ethnic history of Tuvan people. Published works of Pre-Soviet, Soviet and Post-Soviet periods have been involved in the review.

Keywords: ethnogenesis, ethnics history, Tuva, Tuvans, Uriankhs, Soyots, tribe, Turkic group.

Вопросы этногенеза современных тувинцев издавна привлекали внимание научное сообщество. Эта проблема нашла отражение в работах как дореволюционных отечественных и иностранных ученых-путешественников, так и современных исследователей. Сложность этой проблемы заключается в том, что ее исследование основано на комплексном привлечении самых различных источников из многих научных дисциплин: истории, археологии, этнографии, антропологии, фольклористики, языкознания.

Тувинцы - титульный этнос Республики Тыва (Тува), расположенной в геофизическом центре Азиатского материка - в верхнем бассейне великой сибирской реки Енисей и имеющей общую площадь около 175,5 тыс. км. По результатам Всероссийской переписи 2002 г. численность населения Тувы составляла 305510 человек, в т. ч. доля тувинцев в общей численности насчитывала более двух третей (77%), русских, второй по численности этнической группы республики - 20,1% , представителей других национальностей - 2,9%. По данным Федеральной службы государственной статистики по Республике Тыва, на начало 2010 г. численность тувинцев в республике заметно возросла и уже достигла 82%, тогда как доля русских и иных этнических групп несколько сократилась - 16,3% и 1,7% соответственно (Социально-экономическое положение Республики Тыва…, 2012: 62). Кроме того, в настоящее время небольшая часть этнических тувинцев проживает в других регионах Российской Федерации, в частности в Красноярском крае (с. Верхнеусинск) и в нескольких ее крупных городах (например, Москва, Санкт-Петербург), а также в Монголии, Китае (Синь-Цзянь - Уйгурский автономный район).

Тувинцы - один из древнейших тюркоязычных народов, населяющих Центральную Азию и Саяно-Алтайское нагорье. Современное название тувинского народа «тыва», «тыва кижи» упоминается в летописях Суйской (581–618 гг.) и Танской (618–907 гг.) династий Китая в форме дубо, тубо и тупо применительно к некоторым племенам, обитавшим в верховьях Енисея и районе озера Хубсугола (История Тувы, 1964: 7). О ближайших исторических предках современных тувинцев «чиках и азах» - есть сведения в рунических памятниках древнетюркского рунического письма (VII–XII вв.). В монгольских, арабо-персидских источниках XIII–XIV вв. также имеются сведения о Туве и ее жителях.

По антропологическому типу тувинцы относятся к монголоидному центральноазиатскому типу североазиатской расы. Восточные тувинцы - тоджинцы - представляют особый тип с примесью центральноазиатского компонента. Специалисты считают, что в качестве самостоятельного языка сформировался к началу Х в. Вместе с тем, и сегодня в нем отмечается специфика отдельных лингвистических групп. В частности, в имеются четыре диалекта: западный, северо-восточный, центральный и юго-восточный (Бичелдей, 2001).

Расположение территории Тувы в географическом центре Азиатского материка накладывало отпечаток на ее отношения с жителями соседних и близлежащих регионов. В частности, она была периферией мощной державы воинственных хунну (II в. до н. э. - I в н. э.), входила в состав раннесредневековых суперэтнополитических государств: Древнетюркского (VI–VIII вв.), Уйгурского (VIII–IX вв.), Древнекыргызского (IX–XII вв.) каганатов и Монгольской империи чингизидов (XIII–XIV вв.) Центральной Азии.

Эти мощные раннефеодальные государства играли выдающуюся роль в истории кочевой цивилизации и этнополитической ситуации Центральной Азии и Саяно-Алтайского региона. Не менее важное значение имело Великое переселение народов: хунну, тюрков, монголов из глубинных степей Центральной Азии в Европу. Под влиянием этих исторических событий происходили глубокие социально-экономические, этнокультурные процессы в Саяно-Алтайском регионе, в том числе на территории современной Тувы. Они оказали определенное воздействие на консолидацию тувинских племен и, в конечном счете, на их формирование в единый этнос. Следует особо заметить, что преобладание в антропологическом типе местных жителей монголоидных черт исследователи связывают именно с периодом вторжения в Туву III в. до н. э. воинственных центральноазиатских племен, родственных гуннам (хунну), которые постепенно смешавшись с местным населением, повлияли не только на язык, но и внешний облик последних.

По мнению ученых-тувиноведов, в конце XIII–XIV вв. этнический состав населения Тувы уже включал в основном те группы, которые приняли участие в формировании тувинского народа - потомков тюрков-тугю, уйгуров, кыргызов, монголов, а также самодийские и кетоязычные племена (Тюркские народы Восточной Сибири, 2008: 23).

В XVI–XVII вв. племена Тувы вошли в центральноазиатское государство Алтынханов. С середины XVIII в. маньчжурская (цинская) династия Китая подчинила и население Тувы, которая была разделена на несколько основных административных единиц - хошунов (районов). Ими управляли тувинские наследственные «князья» - нойоны. Тувинцы входили также в состав ряда других небольших хошунов, управляемых монгольскими князьями, как в самой Туве, так и на территории Монголии, включая Монгольский Алтай. Каждый хошун делился на более мелкие административные единицы - сумоны, а те в свою очередь - на арбаны (десятидворки) (История Тувы, 2001: 218).К началу XX в. на территории Тувы было девять хошунов.

Единое административное управление Тувы в немалой степени способствовало консолидации тувинцев в единую народность, формированию общеэтнического самосознания и самоназвания. Именно в эпоху пребывания племен Тувы в составе маньчжурского Китая в конце XVIII–XIX в. завершилось формирование тувинского этноса. Одним из важных факторов этого процесса было установление административного деления, основанного главным образом не на родовом, а на территориальном принципе, что способствовало стиранию племенных различий. Субэтническую группу в составе тувинцев составляли жители Саян - восточные тувинцы-тоджинцы (Вайнштейн, 1961).Общее этническое самоназвание тувинцев «тыва-кижи» окончательно сложилось к началу XIX в. в процессе консолидации в единый этнос.

В 1911–1913 гг. в Китае произошла Синьхайская революция, в результате которой была свергнута маньчжурская династия Цинь. После этого в Туве начались массовые выступления против китайской администрации и иноземных предпринимателей. В это же время для царской России Тува становится объектом колонизации и хозяйственного освоения. Правительство России, опираясь на переселившихся во второй половине XIX в. русских крестьян и промышленников, стремится подчинить ее российским интересам. В итоге, 18 апреля 1914 г. был подписан правительственный указ о принятии Урянхайского края (прежнее название Тувы) под протекторат России (История Тувы, 2007: 11–12).

Поскольку, как известно, изученность той или иной проблемы в значительной степени зависит от наличия и состояния источников, необходимо отдельно сказать об источниковой базе, используемой в разное время специалистами для исследования проблем этногенеза тувинцев. В этом ряду, прежде всего, следует назвать материалы археологических раскопок. И, как отмечает в своем недавно изданном труде известный российский этнолог С. А. Арутюнов, «для отдаленных от нас во времени эпох, по которым мы не можем располагать никакими прямыми лингвистическими свидетельствами, археологический материал, наряду с палеоантропологическим, остается единственным источником для реконструкции этнической истории населения определенного региона в древности» (Арутюнов, 2012: 53–54). Применительно к названному региону эти источники особенно ценны, поскольку, как известно, тувинцы до недавнего времени не имели не только письменной истории, историографии, но собственной письменности. Хотя их предки использовали древнетюркское руническое письмо (VII–XII вв.), а затем - старомонгольскую письменность. На территории Тувы изучение этих памятников началось еще в 20-х гг. ХХ в.

К используемым ранним письменным источникам относятся китайские династийные хроники. Большой интерес эти источники представляют в свете изучения этногенетических проблем в период раннего средневековья, т. е. в период господства в Центральной Азии и Южной Сибири воинственных хунну, тюрков-тюгю, уйгуров и кыргызов.

Исключительно важное источниковедческое значение для решения проблем этногенеза имеют памятники древнетюркского рунического письма. В них, в частности, встречаются этнонимы и географические названия, являющиеся очень ценным источником для изучения этнического состава, мест обитания и расселения местных племен, входивших в состав Древнетюркского, Уйгурского и Древнекыргызского каганатов. Тува по численности обнаруженных каменных стел с енисейскими руническими надписями занимает одно из первых мест в мире. Здесь найдено более 100 памятников этой письменности.

Важные сведения о тувинских племенах и этнических группах в период господства Чингизхана и его преемников содержат историческая хроника «Сокровенное сказание монголов», «Сборник летописей» выдающегося персидского историка Рашид-ад-Дина и других арабо-персидских и западноевропейских авторов.

Следующую группу письменных источников составляют свидетельства путешественников (отчеты, письма, путевые заметки), а также разного рода сообщения очевидцев, затрагивающие те или иные аспекты этногенеза и этнической истории тувинцев.

В XVIII в. появились первые работы отечественных ученых, в которых специально или попутно рассматривались вопросы про­исхождения тувинцев. Они положили начало так называемой «миграционной теории», согласно которой тувинцы рассматривались лишь как простое ответвление самодийских племен. Среди них следует отметить, прежде всего, труды академика П. С. Палласа, по мнению которого, тувинцы - «остатки самоедов, вытесненных со своих ста­рых мест обитания» (Паллас, 1788: 523–524).

Русский этнограф и натуралист И. Г. Георги тоже сообщает о «племени саят иначе называемых также суйотами пли сойотами», и относит их к самодийцам, что якобы «доказывается их видом, языком и житейскими обычаями» (Георги, 1779: 15). Следует отметить, что данная концепция, высказанная авторитетнейшими учеными, - об этническом родстве тувинцев с самоедами и самодийском этническом компоненте как главной составляющей в этногенезе тувинского народа - в научной среде конца XVIII в. получило широкую поддержку и на протяжении длительного времени не вызывало особых дискуссий.

В 1847 г. в Туве удалось побывать А. М. Кастрену - финскому ученому-языковеду с мировым именем, внесшим большой вклад в финно-угроведение, в изучение самодийских, монгольских, тюркских и палеоазиатских языков. Факты и материалы для своихисследований он черпал не из книг, а добывал в трудных и долгих путешествиях, совершавших по заданию и на средства Петербургской Академии наук (см.: Муравьев, 1961: 56). А. М. Кастрен собрал богатый материал по языкам народов Западной Сибири и считал, что все они так или иначе связаны с самодийской средой. В своих исследованиях он писал, что сойоты действительно говорили на том же наречии, что и минусинские татары-хакасы, но в их языке остались следы, свидетельствующие о том, что часть сойотских племен, несомненно, «самоедского происхождения» (Кастрен, 1860: 402).

Исследователи XIX - начала XX в., особенно те, ко­торые побывали в Туве, ближе подошли к решению от­дельных вопросов этногенеза тувинцев. Так, исследова­тель древностей Сибири Г. И. Спасский впервые правиль­но определил принадлежность тувинцев к тюркоязычным народам на основании записанных им свидетельств тувинцев на Саянах (Спасский, 1820: 146).

Выдающийся тюрколог академик В. В. Радлов после посещения в 1861 г. Западной Тувы пришел к заключению, что тувинцы «говорят на турецком (т. е. тюркском. - З. А., М. М. ) языке», а по происхождению они «представляют смешанную из киргизов, самоедов и енисейских остяков народность» (Радлов, 1907: 14) Кстати сказать, о нелегком труде ученого-исследователя того времени, о трудностях и невзгодах, которые приходилось им преодолевать в процессе сбора полевого материала, красноречиво свидетельствует текст, опубликованный В. В. Радловым в предисловии его монументального труда, посвященном изучению наречий тюркских племен. В частности, он пишет: «Эти тексты, несмотря на их несовершенство, важны в лингвистическом отношении, так как по саянским языкам, сколько мне известно, до сих пор подобных образцов никогда еще издано не было. Собрание этих немногих образцов стоило мне без того уже довольно труда, так как я для этого должен был совершать продолжительные поездки верхом по пустой бездорожной тайге» (Радлов, 1866: 14).

Важные наблюдения и сведения о родоплеменном со­ставе тувинцев имеются в трудах известного географа и путешественника Г. И. Потанина, посетившего Туву в 1876–1879 гг. и высказавшего предположение о том, что тувинцы - «потомки древних уйгуров» (Потанин, 1883: 13). Он также считал, что некоторые монгольские группы являются омонголившимися тюрками. Так, в своей монографии «Очерки Северо-Западной Монголии» он отмечает: «В средней части Монгольского Алтая находится Халхасский хошун Тачжи-Урянхай, теперь это настоящие монголы, но имя хошуна вполне совпадает с именем урянхайского поколения Тачжи-Урянхай. Не было ли то тюркское поколение, впоследствии омонголившееся, но удержавшее свое имя?» (там же: 654). Потанин также считал, что «дархаты, по-видимому, не что иное, как омонголившиеся урянхайцы, таких же омонголившихся тюрков можно принять и население пяти хошунов Западной Монголии» (там же: 653). Кроме того, в этой же работе в разделе «Урянхайцы» он описал не только общественный, семейный и религиозный быт, но и дал новые данные об административно-племенном разделении урянхайцев, выявил названия отдельных родов (там же: 10–13).

Не утратила своего источниковедческого значения по выяснению этнического состава тюркоязычных народов (в том числе тувинцев) работа востоковеда-тюрколога И. Л. Аристова (Аристов, 1896). В ходе исследования он приходит к выводу, что в формировании этнического состава тувинцев приняли участие турки-тюкю, в лице телесов и кыргызов. И далее замечает, что «принимая в свой состав многие примеси, урянхайцы должны были и со своей стороны участвовать в составе других народов. Несомненно участие их в образовании западных моноголов, в котором они играли роль в числе других лесных племен (там же: 348). Он также заключает, что «урянхаи так называются монголами, сами же зовут себя туба или тува, как отуреченные самоеды северных склонов Алтая и Саянского хребта; именуют их также сойотами, соитами, сойонами (там же: 347). Недостатком этой работы следует считать недооценку комплексных источников и изучение этнического состава тех или иных племен, народностей преиму­щественно на основе данных этнонимики.

Французский географ Ж. Ж. Э. Реклю, участ­ник Парижской коммуны, в многотомном груде «Земля и люди. Всеобщая география» разделяет тувинцев на сойо­тов, урианхов (урянхайцев. - З. А., М. М.) и сойонов. По его мнению, сойоты «говорят диалектом, близко подходящим к наречию самоедов» и «представляют помесь финской расы с тюркской», урианхи «считаются принадлежащими к тюркской расе, и они имеют тюркский тип лица, и боль­шинство их говорит татарским наречием», а сойоны - «другой тюркский народ, отличный от урианхов и дархатов, но более или менее смешанный с киргизами» (Реклю, 1898: 676). Этот ученый, не посетивший Туву, вероятно, использовавший компилятивные источники, ошибочно разделял тувинцев на сойонов, сойотов, урианхов. Известно, что сойотами и урянхайцами ошибочно называли тувинцев монголы, а вслед за ними китайцы и русские. Ни финской, ни тюрк­ской расы не существует. Реклю, говоря об этих расах, вероятно, имел в виду тюркские и финские этносы.

В «Сибирском торгово-промышленном и справочном календаре на 1899 год» также затрагивался вопрос о про­исхождении тувинцев. В нем они отмечались как «остатки некогда многочисленного племени, не раз упоминаемого китайскими историками под названием туба, а именно: сойоны или сойоты. Все говорят тюркским языком» (Сибирский торгово-промышленный…, 1899: 362).

В Энциклопедическом словаре Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона поставлен вопрос о происхождении «населения верхнего бассейна Енисея (тувинцев. - З. А., М. М.) в пре­делах Сибири и Китая», которое якобы «состоит из мон­голов, финнов и тюрков, представляющих разнообразное смешение племен...» (Энциклопедический словарь…, 1900: 718).

В 1889 г. с исследовательской целью Туву посетил тюрколог Н. Ф. Катанов. Специально за­нимавшийся изучением , он не согласился с лингвистическими выводами М. Л. Кастрена. «Сравни­вая урянхайские слова своего собрания, - писал он, - с самоедскими словами, собранными М. Л. Кастреном... не нашел я сходства урянхайского языка с самоедским в лек­сическом отношении. Большая часть урянхайских слов, совпадающих с самоедскими, в частности, со словами ка­маринского наречия самоедского языка, оказались тюрк­ского происхождения или монгольского, но не самоед­ского» (Катанов, 1903: 17). Н. Ф. Катанов впервые на основе данных лингвистики научно доказал, что «тувинцы в основном говорят на од­ном и том же языке с самыми слабыми отклонениями, вполне по-тюркски, а не по-самоедски и не по-остяцски» (там же: 17). Исходя из опыта своих исследований, он делает вывод, что фонетика и морфология всецело тюркские (там же: 18). Касаясь вопроса о происхождении тувинцев, Н. Ф. Катанов констатирует, что «они составились из элементов тюркских, мон­гольских и самоедских и известны были под именем дубо в древнее время» (там же: 3). В то же время он подчеркивает важную роль уйгуров, которые те сыграли в происхождении тувинцев. Существующие в этот период на сей счет разные точки зрения, исследователь объясняет тем, что «на основании того, что в XVII в. русские в южной части Енисейской губернии сталкивались более всего с финскими племенами, некоторые ученые убежденно говорят, что нынешние сойоты по происхождению своему остяки или самоеды» (там же: 3).

В 1897 г. впервые антропологическим типом тувинцев заинтересовались И. П. Слинич и К. И. Горошенко. Если в распоряжении первого было всего 11 черепов тувинцев, то второй исследовал 92, из них 20 женских. Однако их вы­воды, построенные на основании далеко не достаточных данных, оказались поспешными (Слинич, 1901: 70; Горошенко, 1901: 72).В 1907 г. антропологи­ческие типы тувинцев изучал А. А. Ивановский, который на основании материалов К. И. Горошенко впервые пра­вильно отнес их к монголоидной расе.

В 1897 г. Восточную Туву посетил этнограф П. Е. Островских, который собрал обширные этнографические и антрополо­гические материалы, проливающие свет на этногенез тувинцев-тоджинцев (Островских, 1897, 1898, 1899). К сожалению, в большинстве своем его материалы не были изданы, опубликованы лишь краткие отчеты об экспедиции и статьи. В появившейся в 1899 г. в «Известиях Русского географического общества» статье, посвященной обоснованию русской колонизации и развитию торговли в Урянхайском крае, автор дает в том числе ценные сведения о численности населения Тоджинского хошуна, включая численность взрослых и детей (Островских, 1899: 340).

Этнографические данные о тюркоязычных народах долины Енисея содержатся в свод­ном труде русского революционера Е. К. Яковлева. Следует пояснить, что самому Е. К. Яковлеву так и не удалось побывать в Туве, так как, являясь политическим заключенным, он не имел возможности выехать за пределы России. Вместе с тем, данное обстоятельство ни в коей мере не умаляет ценности и значения его трудов: он собрал важные материалы по материальной культуре тувинцев и их общественному быту (Яковлев, 1900).

В 1901 г. Восточный отдел РГО обратился к Ф. Кону, также политическому ссыльному, осуществить этнографическую экспедицию в Сойотию (Туву). Основной задачей данной экспедиции было изучение истории, культуры и быта местного населения. В опубликованной в 1934 г. книге Ф. Кона получили всестороннее освещение разные стороны материальной и духовной культуры жителей Тувы: занятия, (скотоводство, охота и рыболовство, земледелие, ремесла), жилище, одежда, пища, брак и семья, верования, народные празднества и т. д. В работе специальный раздел посвящен также исследованию тувинского рода (клана). Так, в ходе исследования он резюмирует, что «вся Урянхайская земля в административном отношении делится на девять хошунов. Хошун подразделяется на четыре рода (клана) - «сумо». В свою очередь «сумо» делится на «кости» - «сююк» (Кон, 1934: 143–144). Безусловно, Ф. Кон является одним из видных дореволюционных исследователей этнографии и этногенеза тувинцев.

Исследователь древностей Сибири И. Т. Савенков на основании сравнительно-этнографического изучения эволюции шахматной игры пытался выяснить вопросы происхождения и направления передвижений народно­стей, их родства, культурных и этнических сношений. Та­кой односторонний подход к этногенетическим вопросам привел к тому, что тувинцы, по его мнению, в равной степени сформировались за счет смешения самых разных племен (Савенков, 1905).

История этнографического изучения тувинцев в начале ХХ в. отмечена, кроме всего прочего, проявлением интереса к этой теме европейских ученых. В частности, вопроса происхождения тувинцев касался англий­ский путешественник Д. Каррутерс, посетивший Туву в 1910 г. Он пессимистически предсказывал будущность тувинцев, как «угасающих племен верхнего бассейнаЕнисея» и со свойственной ему амбициозностью заявлял, что они представляют «... из себя потомков нации, образо­вавшейся путем смешения аборигенов территорий, при­легающих к реке Енисею, с древними тюркскими и угор­скими племенами, на которых сильное влияние оказали, в свою очередь, монголы» (Каррутерс, 1919: 198).

Далее следует сказать о фундаментальном труде из­вестного путешественника и исследователя Центральной Азии Г. Е. Грумм- Гржимайло «Западная Монголия и Урянхайский край», издание которого было завершено в 1930 г. Несмотря на некоторые общеметодологические не­достатки, работа Г. Н. Грумм-Гржимайло, написанная па основе изучения колоссального количества разнообраз­ных источников (письменных, археологических, антропологических, этнографических), представляет большой ин­терес. Фактически это была первая обобщающая работа, посвященная истории и этнографии тувинского народа. Рассматривая проблему происхождения тувинцев, Г. Н. Грумм-Гржимайло отмечает сложный этнический состав этого народа, в который входят тюркские, самодийские, монгольские, кетские этнические компоненты. В антропологическом отношении он сближает тувинцев с монголами. В предисловии названной книги, говоря о важности подобных научных изысканий и наибольшей достоверности полученных материалов, автор особо подчеркивает, что «этнографические исследования от исследователя, помимо знания языка изучаемой им народности и соответствующей подготовки, требуют стационарной работы среди нее и продолжительности пребывания» (Грумм-Гржимайло, 1926: 1).

Таким образом, дореволюционные исследователи придерживались самых различных точек зрения на проблему происхождения тувинцев, однако в целом их трудах содержатся ценные сведения по тем или иным вопросам этногенеза и этнического состава тувинцев. Эти ученые, естественно, располагали только отрывочными сведениями и не были вооружены основополагающими научными методами исследования. Многие из них были представителями различных наук и по этой причине зачастую лишь попутно затрагивали проблему происхождения и этнической истории того или иного сибирского народа. Вместе с тем, важность и значимость трудов дореволюционных исследователей, внесших не только существенный вклад в изучение проблем этногенеза тувинцев, но и всей этнической истории Тувы, не вызывает сомнений.

Современное изучение истории и этногенеза тувинцев началось в период существования Тувинской Народной Республики (1921–1944 гг.) и продолжалось после вхождения Тувы в состав СССР с дальнейшим развитием исторической науки и накоплением новых материалов.

В числе первых советских экспедиций, проводивших исследования в Тувинской Народной Республике, была Комплексная этнографо-антропологическая экспедиция под руководством известного советского антрополога, профессора В. В. Бунака (1926 г.). Антропологический отряд этой экспедиции в составе антропологов А. И. Ярхо и В. И. Белкиной работал в Дзун-Хемчикском и Барун-Хемчикском районах и обследовал 124 чел. Группа в составе аспиранта Института антропологии М. Г. Левина и художницы О. Ф. Амосовой занималасьэтнографическими исследованиями в Тодже. Участниками этой экспедиции собраны ценные этнографические и археологические данные, имеющие прямое отношение к этногенезу тувинцев.

Антропологическими исследованиями установлено, что западные тувинцы в наиболее ярко выраженной форме - представители центрально-азиатского типа (Ярхо, 1929: 130). Однако краниологические исследования крупного советского антрополога Г. Ф. Дебеца показали, что западные тувинцы отличаются от центральных, среди которых преобладают южно-сибирские типы (Дебец, 1929: 36).

Важное значение для определения численности и этнического состава населения Тувы и состояния ее экономики имели материалы сельскохозяйственной и демографической переписи 1931 г., проведенные при непосредственном участии ученых.

Углубленная и систематическая разработка проблем этногенеза и истории тувинского народа началась после вхождения Тувы в состав СССР (1944 г.). В этих исследованиях участвуют ученые как ведущих научных центральных учреждений - Института этнографии АН СССР (в настоящее время Институт этнологии и антропологии РАН), Государственного музея этнографии народов СССР (в настоящее время Российский этнографический музей), так и местных - Тувинского научно-исследовательского института языка, литературы и истории (в настоящее время Тувинский институт гуманитарных исследований), Национального музея им. Алдан Маадыр Республики Тыва. На сегодняшний день благодаря научным изысканиям нескольких поколений отечественных исследователей по названной проблематике накоплен богатый и разнообразный материал.

В статье «К ан­тропологии Южной Сибири» М. Л. Левин на основании новых материалов, «вопреки предположению Г. Ф. Дебеца об отличии центральных тувинцев от западных и преобладании среди них южносибирского типа» (Левин, 1952: 26), приходит к выводу, что тувинцы цен­тральных и западных районов составляют один централь­но-азиатский тип. Согласно его точке зрения, «центральные тувинцы не обнаруживают сдвига в сторону южносибирского типа и антрополгически они не отличаются от западных тувинцев» (там же). Что касается восточных тувинцев, то тоджинцы-оленеводы сближаются с представителями байкальского антропологического типа (эвенками, эвена­ми), а тоджинцы-скотоводы (кол-сумон) по антрополо­гическому типу занимают промежуточное положение между тоджинцами-оленеводами и тувинцами западных и центральных районов (там же: 25). В 1956 г. Г. Ф. Дебец, пересматривая свои сделанные ранее выводы об антропологическом отличии западных и центральных тувинцев, отнес тувинцев-тоджинцев к са­янскому типу (т. е. байкальскому, по М. Г. Левину), а ту­винцев остальных районов Тувы - к центрально-азиат­скому (Дебец, 1960).

Ценные сведения о тувинских племенах, их рассе­лении и этнонимах содержатся в капитальном труде В. И.Дулова. Особое место в работе уделено пережиткам родового строя и общественным отношениям у тувинцев в XIX - начале XX в. (Дулов, 1956).

О возросшем интересе в 1950-е годы к названной проблеме со стороны научного сообщества свидетельствует, в частности, и тот факт, что вопрос о происхождении тувинцев впервые был поставлен «на повестку дня» и стал основной темой работы секции этнической истории и этнической географии Всесоюзного этнографического совещания в г. Ленингра­де (1956 г.).

Проблемами этногенеза и этнической истории тувин­цев занимался известный этнограф-тюрколог Л. П. Пота­пов. В разделе «Тувинцы» книги «Народы Сибири» он указывает на смешанное происхождение ту­винцев, включивших в свой состав тюркские, частично монгольские, самодийские и кетские компоненты. И заключает, что «этнический состав тувинцев довольно сложный» (Народы Сибири, 1956: 420). Этнический состав тувинских племен и ряд проблем, связанных с этногене­зом тувинцев, нашли свое отражение и в последующих ра­ботах этого автора. Так, например, в 1969 г. вышла в свет его монография, посвященная народному быту тувинцев, в которой, наряду с основной темой исследования, получили освещение и некоторые аспекты этнической истории Тувы (Потапов, 1969). В целом же в работах этого исследователя вопросы этногенеза тувинцев рассматриваются лишь попутно, как правило, в связи с проблемами происхождения хакасов и алтайцев.

Большое место в разработке вопросов этногенеза тувинцев занимают труды С. И. Вайнштейна. В 1957–1958 гг. он опубликовал ряд статей. Среди них «Очерк этногенеза тувинцев» - по существу, это первое специальное исследование, рассматривающее этногенез тувинского народа. На протяжении нескольких десятилетий им были организованы этнографические экспедиции практически во все районы Тувы и скрупулезно исследованы разные группы тувинцев, включая тувинцев-тоджинцев (Вайнштейн, 1972; 1980; 1991). Собранные автором в процессе полевых исследований материалы и тщательный их анализ, позволяют автору утверждать, что «традиционная концепция о самодийской основе в этногенезе тувинцев не подтверждается (Вайнштейн, 1957: 214).

Исследователь приходит к выводу, что «в основе этногенеза степных народов, составляющих подавляющее большинство тувинского народа, лежат древние тюркоязычные племена Центральной Азии... и тюркизированные или монголоязычные группы», а «в этногенезе тоджинцев наряду с тюркоязычными группами большую роль сыграли самоедские группы» (Вайнштейн, 1961: 20). Таким образом, С. И. Вайнштейн четко разграничил этногенез тувинцев степных районов, составляющих большинство тувинского народа, от этногенеза тувинцев таежной части. Дальнейшие исследования обобщены в первой части его докторской диссертации «Происхождение и историческая этнография тувинцев» (1970 г.). В этом труде сделанный ранее вывод в отношении тувинцев степных районов остается неизменным, а в происхождении восточных тувинцев, как он пишет, «наряду с тюркоязычными племенами, важную роль сыграли самодийские, в меньшей мере кетские и монгольские, а на раннем этапе, вероятно, и тунгусские компоненты» (Вайнштейн, 1970: 21). Исследуя этническую историю тувинцев, он приходит к выводу, что «длительный процесс сложения тувинского народа завершился в конце XVIII - первой половине XIX в.» (Вайнштейн, 1957: 214).

Проблема этногенеза и этнической истории тувинского народа нашли свое отражение в ряде публикаций тувинского историка-археолога М. Х. Маннай-оола (Маннай-оол, 1970а; 1970б; 1970в; 1975; Маннай-оол, Татаринцева, 1976). В этом ряду следует назвать его монографию «Тувинцы. Происхождение и формирование этноса», изданную в 2004 г. (Маннай-оол, 2004). Она представляет собой первый опыт целостного монографического исследовании истории формирования и становления тувинского этноса, начиная с его истоков - с так называемого скифского времени (VIII–III вв. до н. э.) - важнейшего историко-культурного периода в истории народов Евразии, который положил начало консолидации предков современных тувинцев вплоть до их формирования в единый этнос. Работа базируется на сравнительно-историческом анализе разнообразных источников - письменных, археологических, этнографических, антропологических. Важно отметить, что существенной основой для его исследований явились материалы собственных полевых работ. М. Х. Маннай-оол на протяжении длительного времени (с 1960 по 1985 гг.) являлся руководителем археологической экспедиции Тувинского института языка, литературы и истории (ТНИИЯЛИ).

В названной работе, автором, в частности, обоснован вывод о том, что исконное этническое ядро тувинцев составили тюркоязычные племена, жившие в Туве и проникавшие на ее территорию со II в. до н. э. по XII в. н. э. Исследуя письменные источники, автор заключает, что этноним «дубо», зафиксированный китайскими летописями VI–VIII вв. как общее наименование складывающегося тувинского этноса, получило распространение со второй половины XVII в. (там же: 142).

Говоря о советских исследователях, в трудах которых нашли отражение те или иные аспекты этнической истории Тувы, следует особо сказать о ленинградском этнографе Е. Д. Прокофьевой. Как пишут о ней современные коллеги, забытый исследователь Тувы (Кисель, 2012: электр. ресурс). Нам бы хотелось к этим словам добавить - «незаслуженно забытый»… Ее монография «Процесс национальной консолидации тувинцев» была написана в 1957 г. и издана лишь в 2011 г. в серии «Кунсткамера - Архив» (Прокофьева, 2011). Представляя эту работу, Е. А. Резван справедливо отмечает, что это «… во многом пионерский для своего времени труд» (там же: 7). Основу данной работы составили богатейшие эмпирические материалы, собранные Е. Д. Прокофьевой во время Саяно-Алтайской экспедиции, тувинский отряд которой она возглавляла в течение трех полевых сезонов - 1952, 1953, 1955 гг. В ходе исследования различных аспектов этнической консолидации тувинцев, автор заключает, что «характерным для этого процесса являлось наличие нескольких центров, где слагалась этническая общность племен, составлявших современный тувинский народ. Таким очагами были западные районы Тувы, где создававшиеся племенные союзы имели тесные связи с племенами Алтая и западного угла Северо-Западной Монголии; северо-восточные территории Тувы, где племена, населявшие Туву, были тесно связаны с населением северных склонов Саян, Прикосоголья, Минусинской котловины; южным центром была территория хребта и отрогов Танну-ола, где в основном племена Тувы входили в сношения с племенами степной Монголии (Восточной)» (там же: 424). Важно также отметить, что в названной работе наряду с основной темой исследования рассмотрен обширный круг проблем, касающихся материальной и духовной культуры тувинцев, многие из которых на тот период были слабо изучены.

Значительный вклад в палеоантропологическое изучение Тувы внесли известные советские антропологи Г. Ф. Дебец, В. П. Алексеев, И. И. Гохман и др. Как показывают их исследования, начиная с эпохи бронзы и вплоть до хуннуского времени (II в. до н.э. - I в. н.э.) в Туве проживало в основном население древнего европеоидного типа. Примесь монголоидных черт у населения Тувы усиливается к концу I тыс. н.э. Дальнейшее увеличение доли монголоидного компонента у местных племен происходит в древнетюркское время (VI–VIII вв.) и последующие эпохи вплоть до конца первой половины II тыс. н.э. По мнению палеоантрополога И. И. Гохмана, полученные ими в ходе экспедиции материалы с территории Алтае-Саянского нагорья, Бурятии и Западной Монголии доказали наличие древнего европеоидного компонента в составе не только южносибирского, но и центральноазиатского типа (Гохман, 1980).

Что касается антропологического типа современныхтувинцев, то антрополог В. И. Богданова в результате своих исследований, проведенных в Туве в 1972–1976 гг., приходит к заключению, что тувинцы неоднородны по своему антропологическому составу и в их формировании приняли участие различные компоненты (Богданова, 1979: 23). Неоднородность антропологического состава тувинцев определяется выделениями типов как с резко выраженными монголоидными чертами, так и с ослаблением выраженности монголоидных особенностей по целому ряду антропологических признаков и дерматологии (Хить, 1979: 18). Помимо классического описания физической внешности мужчин и женщин В. И. Богданова собрала материалы по дерматоглифике, одонтологии, группам крови; в сравнительном анализе перенесла акцент на внутриэтническую дифференциацию тувинцев и широкие межгрупповые сопоставления. В результате ею установлено, что своеобразие комплексной антропологической характеристики тувинцев при межэтническом сравнении. Они сочетают черты сходства с казахами, киргизами, алтайцами, с одной стороны, и с монголами и якутами, с другой. Европеоидные черты в расовом типе тувинцев Юго-3ападной Тувы сохранились у более древнего местного населения (Тюркские народы Восточной Сибири, 2008: 12).

Большое значение при изучении этногенеза и этнической истории тувинцевимеют исследования по топонимике и этнонимике тувинцев. Они нашли свое отражение в работах вышеназванных авторов - Г. Е. Грумм-Гржимайло, В. И. Дулова, С. И. Вайнштейна, Л. П. Потапова, Е. Д. Прокофьевой, М. Х. Маннай-оола.

Говоря о работах современной историографии Тувы, где так или иначе освещались вопросы этногенеза, прежде всего, назовем переработанное и существенно дополненное издание первого тома «Истории Тувы» под редакцией С. И. Вайнштейна и М. Х. Маннай-оола, охватывающую многовековую историю региона от каменного века до начала XX столетия (История Тувы, 2001). Следует также отметить коллективную монографию «Тюркские народы Восточной Сибири», в которой значительное место, наряду с освещением основных этапов этнической истории Тувы, уделено непосредственно истории этнографического изучения тувинцев, включая проблему их этногенеза (Тюркские народы Восточной Сибири, 2008: 21–42).

Таки образом, приведенные данные свидетельствуют о том, что изучению этногенеза и этнической истории тувинцев посвящена довольно обширная литература. И, как мы видим, в разработку этой проблемы в должной мере существенный вклад внесли как дореволюционные исследователи, так и ученые советского и постсоветского периода (см. также: Ламажаа, 2010: электр. ресурс). При этом следует особо подчеркнуть, что, в отличие от истории этногенеза многих других народов, специалисты практически единодушно признавали важную роль и существенное преобладание в этногенезе тувинцев именно тюркского компонента. Вместе с тем, исходя из рассмотренной нами литературы, можно констатировать, что процесс образования этнического ядра тувинцев был не только достаточно длительным и сложным, но и в его формировании на отдельных этапах приняли участие самые разные этнические группы.

Список литературы:

Аристов, Н. А. (1896) Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей и сведения об их численности // Живая старина. Год шестой. Вып. III–IV. С. 277–456.

Арутюнов, С. А. (2012) Силуэты этничности на цивилизационном фоне. М. : Инфра-М.

Бичелдей, К. А. (2001) Звуковой строй диалектов . М.

Богданова, В. И. (1979) Антропологический состав и вопросы происхождения современных тувинцев: автореф. дис. … канд. ист. н. М.

Вайнштейн, С. И. (1957) Очерк этногенеза тувинцев // Ученые записки ТНИИЯЛИ. Вып. 5. С. 178–214.

Вайнштейн, С. И. (1961) Тувинцы-тоджинцы. Историко-этнографические очерки. М. : Наука.

Вайнштейн, С. И. (1970) Происхождение и историческая этнография тувинского народ: автореф. дис. ... д-ра ист. н. М.

Вайнштейн, С. И. (1972) Историческая этнография тувинского народа. М. : Наука.

Вайнштейн, С. И. (1980) Происхождение саянских оленеводов (проблема этногенеза тоджинцев и тофаларов // Этногенез народов Севера. С. 68–88.

Вайнштейн, С. И. (1991) Мир кочевников Центра Азии. М. : Наука.

Георги, И. Г. (1779) Описание всех в Российском государстве обитавших народов, а также их житейских обрядов, верований, обыкновений, жилищ, одежды. СПб. Ч. 1–3.

Горошенко, К. (1901) Сойоты // Русский антропологический журнал. М. № I.

Гохман, И. И. (1980) Происхождение центральноазиатской расы в свете новых палеоантропологических материалов // Сборник МАЭ. Л. Т. 36. С. 5–34.

Грумм-Гржимайло, Г. Е. (1926) Западная Монголия и Урянхайский край. Антропологический и этнографический очерк этих стран. Л. Т. 3. Вып. I.

Дебец, Г. Ф. (1929) Краниологический очерк танну-тувинцев // Северная Азия. № 5–6. С. 32–37.

Дебец, Г. Ф. (1960) Антропологические типы. Народы Кавказа. М. Т. I.

Дулов, В. И. (1956) Социально-экономическая история Тувы (XIX - начало XX в.). М. : АН СССР.

История Тувы (1964). М. : Наука. Т. I.

История Тувы (2001). Новосибирск: Наука. Т. 1.

История Тувы (2007). Новосибирск: Наука. Т. 2.

Каррутерс, Д. (1919) Неведомая Монголия. Урянхайский край. Пг. Т. I.

Кастрен, А. М. (1860) Магазин землеведения и путешествий. Географический сборник. Собрание старых и новых путешествий. М. Т. 6, Ч. 2.

Катанов, Н. Ф. (1903) Опыт исследования урянхайского языка с указанием важнейших родственных отношений его к другим языкам тюркского корня. Казань.

Кисель, В. А. (2012) Тува в судьбе этнографа Е. Д. Прокофьевой [Электронный ресурс] // Новые исследования Тувы. № 2. URL: https://www..html (дата обращения: 09.06.2013 г.).

Кон, Ф. Я. (1934) За пятьдесят лет. Кн.III. Экспедиция в Сойотию. М.: Издательство Всероссийского общества политкаторжан и ссыльнопереселенцев.

Ламажаа, Ч. К. (2010) Тувиноведение: область знания и социальная миссия [Электронный ресурс] // Новые исследования Тувы. № 2. URL: https://www..html (дата обращения: 06.06.2013).

Левин, М. Г. (1952) К антропологии Южной Сибири. Предварительный отчет о работе антропологического отряда Саяно-Алтайской экспедиции // Краткие сообщения Института этнографии. М. Вып. 2. С. 17–26.

Маннай-оол, М. Х. (1970а) Об этническом составе населения Тувы (I тысячелетие н.э) // Ученые записки ТНИИЯЛИ. Вып. 14. С. 108–126.

Маннай-оол, М. Х. (1970б) К вопросу о тюркизации населения Гуны: Новейшие исследования по археологии Тувы и этногенезу тувинцев // Ученые записки ТНИИЯЛИ. Вып.14. С. 102–111.

Маннай-оол, М. Х. (1970в) Роль монголо-язычного компонента в этногенезе тувинцев // Ученые записки ТНИИЯЛИ. Вып. 14. С. 112–119.

Маннай-оол, М. Х., Татаринцев, Б. И. (1976) К вопросу об участии кетоязычного компонента в этногенезе тувинцев // Материалы Всесоюзной конференции. 35 июня 1976 г. Томск. С. 180–182.

Маннай-оол, М. Х. (1975) Исследования по этногенезу тувинцев// Ученые записки ТНИИЯЛИ. Вып. 17. С. 230–236.

Маннай-оол, М. Х. (2004) Тувинцы. Происхождение и формирование этноса. Новосибирск: Наука.

Муравьев, А. М. (1961) Вехи забытых лет. М. : Издательство географической литературы.

Народы Сибири (1956) / под ред. М. Г. Левина, Л. П. Потапова. М. – Л. : Изд-во АН СССР.

Островских, П. Е. (1897) План поездки в страну сойотов // Известия РГО. Т. 33.

Островских, П. Е. (1898) Краткий отчет о поездке в Тоджинский хошун Урянхайской земли // Известия РГО. Т. 34. Вып. 4.

Островских, П. Е. (1899) Значение Урянхайской земли для Южной Сибири // Известия РГО. Т. 35. Вып. 3.

Паллас, П. С. (1788) Путешествие по различным провинциям Российского государства. СПб. Кн. 1. Ч. 3.

Потанин, Г. П. (1883) Очерки Северо-Западной Монголии. СПб.

Потапов, Л. П. (1969) Очерки народного быта тувинцев. М. : Наука.

Прокофьева, Е. Д. (2011) Процесс национальной консолидации тувинцев. СПб. : Кунсткамера.

Радлов, В. В. (1866) Образцы народной литературы тюркских племен. СПб. Ч. I.

Радлов, В. А. (1907) Образцы народной литературы тюркских племен. СПб. Ч. 9.

Реклю, Э. (1898) Земли и люди. Всеобщая география. СПб. Кн. 4. Т. 6, 7.

Савенков, И. Т. (1905) К вопросу об эволюции шахматной игры: Сравнительно-этнографический очерк // Этнографическое обозрение. № 1. С. 1–128.

Слинич, И. П. (1901) К краниологии сойот // Русский антропологический журнал. № I.

Социально-экономическое положение Республики Тыва за январь-декабрь 2011 г. (2012) / Материалы Федеральной службы государственной статистики. Территориальный орган федеральной службы государственной статистики по Республике Тыва. Кызыл.

Сибирский торгово-промышленный и справочный календарь на 1899 год (1899). Томск.

Спасский, Гр. (1820) Изображение обитателей Сибири. СПб.

Тюркские народы Восточной Сибири (2008) / сост. Д. А. Функ; отв. ред.: Д. А. Функ, Н. А. Алексеев. М. : Наука.

Хить, Г. Л. (1979) Расогенетические связи населения Алтае-Саян по данным дерматоглифики // Материалы конференции «Этногенез и этническая история тюркоязычных народов Сибири и сопредельных территорий». Омск.

Энциклопедический словарь Ф. Брокгауза и И. А. Ефрона (1900). СПб. Т. 30.

Яковлев, Е. К. (1900) Этнографический обзор инородческого населения долины Южного Енисея и объяснительный каталог этнографического отдела Музея. Минусинск.

Ярхо, А. И. (1929) Антропологический тип кемчикских танну-тувинцев // Северная Азия. № 5, 6. С. 127–131.

Дата поступления: 09.06.2013 г.

Скачать файл статьи (cкачиваний: 94)

Библиографическое описание статьи:

Анайбан З. В., Маннай-оол М. Х. Происхождение тувинцев. История вопроса [Электронный ресурс] // Новые исследования Тувы. Электр. журнал. 2013, № 3. URL: https://www..html (дата обращения: дд.мм.гг.).