Андрей Боголюбский был вторым по старшинству сыном Юрия Владимировича Долгорукого и внуком . Будущий великий князь родился предположительно в 1110 или 1111 году на Северо-Востоке Руси, в Ростово-Суздальской земле. Его матерью была половецкая княжна, дочь хана Аэпы и внучка Асеня.
Отец Андрея, был младшим сыном великого киевского князя Владимира Мономаха, получившим в удел Ростово-Суздальские земли. В 30-х годах 12-го столетия Юрий вступил в борьбу за главный древнерусский стол. Андрей сопровождал отца во время военных действий и провел несколько лет на юге , в постоянных битвах и походах. Молодой князь отличался выделяющейся даже на фоне своих дружинников личной храбростью и удалью, часто в бою врубался в самую гущу строя противника. Под ним убивали коней, сбивали с головы шлем. При этом по окончании битвы отважный воитель превращался в рассудительного и хладнокровного политика.
Андрей принимал участие в изгнании одного из своих противников из Рязани, во взятии Киева, в походе на Волынь, во время которого чуть не погиб от рогатины немецкого наемника. За эти годы он успел покняжить в разных местах, включая пригород Киева Вышгород, Дорогобуж, Рязань и города Турово-Пинской земли. Но, несмотря на воинскую удаль и популярность в среде дружины, князь Андрей Боголюбский больше всего любил Северо-Восток с его относительно размеренной жизнью. В междуречье Оки и Верхней Волги в эти годы шла усиленная внутренняя колонизация целинных земель, строительство новых городов, возведение крепостных стен, церквей и монастырей. Излюбленным городом Андрея был небольшой в те годы пригород , Владимир-Залесский, данный ему отцом Юрием Долгоруким в качестве удела.
В 1154 году исполняется заветная мечта старого князя. После смерти старших в роду Рюриковичей, сына Мономаха Вячеслава и его старшего внука Изяслава Мстиславовича, Юрий Долгорукий становится полноправным киевским князем. Андрей во второй раз занимает стол в Вышгороде. Однако уже на следующий год Боголюбский уезжает на свой любимый Северо-Восток. При этом он захватывает с собой из Вышгорода икону Богоматери, по преданию написанную самим евангелистом Лукой. Эта икона впоследствии получает статус одной из величайших русских святынь и становится известна под именем Владимирской. По преданию, по пути князя из Владимира в Ростов кони остановились и не захотели ехать дальше. Андрей сделал привал, и ночью ему явилась Богоматерь, которая велела оставить икону во . Князь так и сделал, а на том памятном месте построил свою любимую резиденцию Боголюбово, по которой впоследствии и получил свое прозвище.
На Северо-Востоке Андрей сразу же начинает заниматься устройством земли, особенно много внимания он уделяет городскому и церковному строительству. При нем было возведено множество храмов и монастырей. В 1156 году вокруг Москвы сооружается ров и возводятся первые стены. Летопись, правда, относит это деяние Юрию Долгорукому, но он в это время княжил в Киеве. Настоящей жемчужиной не только древнерусского, но и мирового зодчества стала построенная при Андрее совершенно уникальная церковь Покрова на Нерли, в полутора километрах от Боголюбова. Храм находится прямо на заливном лугу непосредственно над рекой. Раньше он вообще располагался на стрелке мыса, созданного течением Клязьмы и впадающей в неё Нерли.
В 1157 году умирает Юрий Долгорукий, и Боголюбский становится ростово-суздальским князем. Причем его избирают вопреки завещанию отца, который прочил Андрею киевский стол, а с жителей и Суздаля взял клятвы, признающие права на эти города его младших сыновей. Однако, очевидно, кипучая энергия Боголюбского и его рассудительность оказались для населения северо-восточной Руси более весомыми доводами, чем обещания, данные старому князю.
В дальнейшем Андрей Боголюбский, биография которого становится теперь навсегда связана с Ростово-Суздальской землей, предпринимает действенные меры по укреплению единоличной власти. Он окончательно переносит столицу своего княжества во Владимир. Вчерашний пригород становится престольным градом громадной территории, занимающей всё междуречье Оки и Волги, а также многие другие земли. Данная мера должна была ограничить влияние Суздаля и Ростова, которые управлялись каждый своим вечем. Интересы крупного боярства и богатых горожан находились в известном противоречии в процессами государственной централизации. По сути, внутренняя политика Андрея Боголюбского была направлена на построение отдельной державы, включающей в себя земли Северо-Восточной Руси.
В то же время Боголюбский проводил и активную, если можно так сказать, «внешнюю политику». Под его руководством был совершен поход одиннадцати князей на Киев (участвовал в нем и совсем ещё молодой будущий герой знаменитого «Слова о полку Игореве» новгород-северский князь Игорь). Под контролем Боголюбского находился и новгородский стол, на котором он также смещал князей. При этом, будучи признанным великим князем и главой рода Рюриковичей, Андрей впервые не переехал в Киев, оставшись на своем уделе. Этим он, во-первых, утверждал свое наследственное право на Ростово-Суздальское княжество, а, во-вторых, подчеркивал силу и могущество Северо-Восточной Руси.
Совершал Боголюбский и походы против действительно внешнего врага, в Волжскую Булгарию. После одной из таких экспедиций против немолодого уже государя созрел заговор. Несколько приближенных князя, среди которых летопись называет бояр Кучковичей (Андрей был женат на их сестре), ключника «Анбала Ясина» и некоего Ефрема Моизича, ночью ворвались в комнату своего господина. Как сообщает предание, Боголюбский хотел было схватиться за меч святого Бориса, но тот был предусмотрительно заранее вынесен ключником Ясином. Физически сильный князь голыми руками сражался в темноте против нескольких противников, но все же в конце концов был убит.
Впоследствии Андрей Боголюбский был причислен русской православной церковью к лику святых. Его фигура и особенно роль князя в древнерусской истории стоит некоторым особняком среди правителей домонгольского периода. По сути, именно Боголюбский заложил будущие контуры Великой Руси, из которой впоследствии родится Россия. Недаром историк Костомаров называл Андрея Юрьевича «первым великорусским князем». И, как напоминание о выдающемся князе, остались построенные при нем города и храмы, и среди них - одна из прекраснейших жемчужин Древней Руси, церковь Покрова на Нерли.

Почему Андрей Боголюбский не стал править в Киеве после взятия города в 1169 году? Была ли его гибель от рук заговорщиков связана с основанием Москвы? Можно ли считать князя Андрея родоначальником деспотических традиций Московской Руси? Об этом «Ленте.ру» рассказал доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН Антон Горский.

От Киева к Владимиру

«Лента.ру»: Знаменитый русский историк Василий Ключевский назвал князя Андрея Боголюбского первым великороссом, но почему он так малоизвестен нашей широкой публике, в отличие от того же Александра Невского?

Горский: Конечно, Александр Невский, а также отец Андрея Боголюбского Юрий Долгорукий или его дед Владимир Мономах - это более известные персонажи русской истории. Что касается «первого великоросса», то Ключевский писал очень образно, и тут в его оценке личности князя Андрея Юрьевича мы имеем дело с некоторой гиперболой. В дореволюционной российской историографии было принято считать, что именно в эпоху Андрея Боголюбского политический центр Древней Руси переместился из Киева в Суздальскую землю. Подобные утверждения до сих пор встречаются и у некоторых современных историков.

Это было не так?

Не совсем. Такие представления основаны на более поздних источниках, а именно на «Степенной книге», составленной при Иване Грозном. В ней была идеологически четко сформулирована мысль о переходе в правлении Андрея Боголюбского «старейшинства» и «самодержавства» от киевских князей сначала к владимирским, а потом и к московским Рюриковичам.

Конечно, в середине XII века Суздальская земля была одной из сильнейших на Руси, но никакого перемещения общерусской столицы из Киева во Владимир тогда не было. Киев вплоть до Батыева нашествия и даже некоторое время после него сохранял статус стольного града всей Русской земли. Вы упомянули Александра Невского - так вот именно в его эпоху Киев перестал быть общерусской столицей.

Почему? Из-за монгольского нашествия?

Да, после Батыева нашествия великий хан в Каракоруме старейшим среди русских князей признал Ярослава Всеволодовича, который и получил Киев. После его смерти киевским князем стал его сын Александр Ярославич, но он в разоренную монголами столицу не поехал, отправив туда своего наместника. Сам он сидел сначала в Новгороде, а потом во Владимире. Вплоть до конца XIII века Киев считался владением владимирских князей, но сами они там никогда не сидели.

Изображение: художник Иван Билибин

Позже в результате политической борьбы в Орде и на Руси владимирские князья утратили Киев, но сохранили статус первых среди русских князей. Вот с этого времени и можно считать, что Владимир стал общерусской столицей, тем более что в середине XIV века Киев отошел Великому княжеству Литовскому. Но в XII веке, при Андрее Боголюбском, этого еще не было.

Зодчие от Барбароссы

Но князь Андрей тоже считался старейшим среди русских князей, хотя сам в Киеве не правил.

После смерти в 1157 году отца, киевского князя Юрия Долгорукого, Андрей успешно занимался обустройством Северо-Восточной Руси, перенеся столицу Суздальской земли из Суздаля во Владимир. Он стал претендовать на старейшинство в роду Рюриковичей после 1167 года, когда в Киеве скончался старший внук Владимира Мономаха Ростислав Мстиславич, родоначальник смоленского княжеского дома. И хотя старшим среди потомков Мономаха считался именно Андрей Юрьевич, киевским князем стал его двоюродный племянник Мстислав Изяславич из волынской ветви Мономаховичей. В ответ князь Андрей сформировал коалицию из многих русских князей во главе со своим сыном Мстиславом, чьи войска в марте 1169 года захватили и разграбили Киев.

Андрей Боголюбский не стал править в городе, оставив там на княжении младшего брата Глеба. Тогда впервые возникла ситуация, когда первый среди русских князей не стал одновременно и киевским князем, а остался сидеть во Владимире, на далекой северо-восточной окраине тогдашней Русской земли. Но такое положение вещей продлилось лишь два года: в 1171 году Глеб Юрьевич умер при странных обстоятельствах - есть подозрения, что его, как и отца, Юрия Долгорукого в 1157 году, отравили киевские бояре. Новый поход на Киев, организованный Андреем Боголюбским в 1173 году, окончился провалом, а через год его убили.

Почему Андрей Боголюбский не захотел княжить в Киеве, а остался в заштатном по тогдашним понятиям Владимире?

Еще при жизни отца, киевского князя Юрия Долгорукого, Андрей без его разрешения покинул Вышгород и уехал в Северо-Восточную Русь, где развернул бурную деятельность. Андрей Боголюбский стремился обустроить Владимир по образцу и подобию Киева и Константинополя. Именно при его власти в городе, основанном полвека назад его дедом Владимиром Мономахом, появились Золотые ворота и величественный Успенский собор.

Правда ли, что эти и некоторые другие сооружения были западноевропейскими мастерами, присланными по просьбе Андрея Боголюбского германским королем и императором Священной Римской империи Фридрихом Барбароссой?

Конечно, и ничего удивительно в этом нет. В домонгольский период у владимиро-суздальских князей обширные контакты с Германией и Северной Италией, которая тогда входила в состав Священной Римской империи. Есть сведения, что когда в конце XV века приглашенный Иваном III для строительства Успенского собора в Московском Кремле итальянский зодчий Аристотель Фиораванти приехал во Владимир и увидел местный Успенский собор, он сразу определил: «Его возводили наши мастера». Именно Успенский собор во Владимире Фиораванти взял за образец для сооружения Успенского собора Московского Кремля.

XI. АНДРЕЙ БОГОЛЮБСКИЙ. ВСЕВОЛОД БОЛЬШОЕ ГНЕЗДО И ЕГО СЫНОВЬЯ

(продолжение)

Андрей Боголюбский. – Предпочтение Владимира-на-Клязьме, стремление к единовластию и самовластию. – Походы на Камских Болгар. – Подвижники и епископы Суздальской земли. – Сооружение храмов. – Отношения к дружине. – Кучковичи. – Убиение Андрея.

Андрей Боголюбский и возвышение Владимира

Не таков был сын и преемник Долгорукого Андрей, прозванный Боголюбским. Как отец, воспитавшийся на юге в старых княжеских преданиях, стремился в Южную Русь; так сын, проведший свою молодость на севере, всю жизнь сохранял привязанность к Ростово-Суздальскому краю и скучал на юге. При жизни отца он не однажды ходил с его дружинниками в Рязанскую землю, а также должен был со своими братьями участвовать в военных походах для завоевания Киевского стола Юрию. Мы видели, как он отличился отвагой в Южной Руси, особенно под Луцком, хотя в то время был уже далеко не первой молодости, имея около сорока лет от роду. Когда Юрий окончательно занял великий стол и роздал своим сыновьям уделы в Приднепровской Руси, то Андрея как старшего посадил подле себя в Вышгороде. Но тот усидел здесь недолго. Его, очевидно, тянуло на север в Ростовскую область, где можно было жить спокойно, мирно заниматься правительственными и хозяйственными делами посреди трудолюбивого покорного населения, вдали от бесконечных княжеских распрей, от половецких набегов и всех тревог Южной Руси. В том же 1155 году он покинул Вышгород и уехал на север "без отней воли", замечает летописец, т.е. вопреки желанию отца иметь его при себе на юге. Андрей воротился в свой прежний удел, Владимир-на-Клязьме. Спустя два года, когда отец его умер, старшие северные города, Ростов и Суздаль, признали Андрея своим князем вопреки завещанию Юрия, который по обычаю назначил суздальскую область своим младшим сыновьям; а старшим, вероятно, предоставил Переяславль-Русский и другие уделы в Днепровской Руси. Андрей, однако, и на этот раз не поселился в Ростове или Суздале; а предпочел им все тот же младший город Владимир, где и утвердил главный княжеский стол. Такое предпочтение, естественно, возбуждало неудовольствие в старших городах, и они начали питать вражду к Владимиру, который называли своим "пригородом".

Неизвестно, что, собственно, заставило Андрея предпочитать младший город старшим. Новейшие историки объясняют такое предпочтение вечевыми порядками и присутствием в старых городах сильного земского боярства, что стесняло князя, стремившегося водворить полное самовластие. Это весьма вероятно и согласно с характером Андреевой деятельности. Говорят также, что Юрий предпочитал Суздаль Ростову потому, что первый южнее второго и ближе к Днепровской Руси и что Андрей на том же основании перенес столицу во Владимир-на-Клязьме. И это предположение не лишено некоторого значения, так как из Владимира, благодаря Клязьме и Оке, действительно было удобнее сноситься с Киевом и всей Южной Россией, нежели из Суздаля, а тем более из Ростова, который стоял в стороне от больших путей. Кроме того, можно полагать, что в этом случае действовала сила привычки. Андрей провел много лет на своем прежнем удельном городе, много трудов положил на его обстройку и украшение, привязался к нему и, естественно, не имел охоты расстаться с ним. Народная легенда указывает еще на одно основание, имеющее связь с известной набожностью Андрея. Уезжая из Вышгорода, он взял с собой образ Богородицы, который, по преданию, принадлежал к числу икон, написанных евангелистом Лукою, и привезен из Царьграда вместе с образом Богородицы Пирогощей. По словам северной легенды, князь хотел было отвезти икону в старейший город Ростов; но явившаяся ему во сне Пресвятая Дева повелела оставить ее во Владимире. Эта икона с тех пор почиталась как драгоценная святыня Суздальской земли.

Самовластный характер Андрея

Главное значение Андрея Боголюбского в русской истории основано на его государственных стремлениях. Он является перед нами первым русским князем, который ясно и твердо начал стремиться к водворению самодержавия и единодержавия. Вопреки родовым княжеским обычаям тех времен он не только не раздавал своим родственникам уделов в Суздальской земле; но даже выслал из нее в Южную Русь (т.е. на южнорусские уделы) троих братьев, Мстислава, Василька, Михаила, и еще двух племянников Ростиславичей. А вместе с ними изгнал и старых отцовских бояр, которые не хотели исполнять его волю и стояли за соблюдение старинных обычаев по отношению к себе и к младшим князьям. Летописец под 1161 годом прямо говорит, что Андрей изгнал их "хотя самовластец быти всей земли Суздальской". Нет сомнения, что этот князь владел умом поистине государственным и что в данном случае он повиновался не одной только личной жажде власти. Конечно, он сознавал, что дробление русских земель служило главным источником их политической слабости и внутренних смут. Предания о могущественных князьях старого времени, особенно о Владимире и Ярославе, которых, может быть, представляли тогда единодержавными и неограниченными властителями, эти еще живые предания вызывали подражание. Опыты собственной жизни и знакомство с другими краями также не могли не действовать на подобные стремления. Перед глазами Андрея был его шурин, галицкий князь Ярослав Осмомысл, которого сила и могущество основывались на безраздельном владении Галицкою землею. Перед ним был еще более разительный пример: империя Греческая, которая не только снабжала Русь церковными уставами и произведениями своей промышленности, но и служила ей великим образцом политического искусства и государственного быта. Вероятно, и книжное знакомство с библейскими царями не осталось без влияния на политические идеалы князя, на его представления о государстве и верховной власти. Опору своим самодержавным стремлениям он мог найти в самом населении северо-восточного края, рассудительном и трудолюбивом, которому уже сделались чужды некоторые беспокойные привычки Южной Руси. Как бы то ни было, все остальное время своего княжения Андрей, по-видимому, владел Суздальской землей безраздельно и самовластно; благодаря чему он и явился самым сильным из современных князей и мог держать в зависимости не только своих муромо-рязанских соседей, но также иметь влияние на судьбы других русских земель. Известно, как он воспользовался взаимными несогласиями старшей линии Мономаховичей: войска его взяли Киев, и Суздальский князь начал распоряжаться старшим столом, оставаясь в своем Владимире-Залесском. Излишняя горячность и неумеренные выражения самовластия рассорили его с Ростиславичами Смоленскими. После поражения его войск под Вышгородом Киевская Русь освободилась от зависимости, но только на короткое время. Андрей успел восстановить эту зависимость, когда его застигла смерть. Точно так же он смирил строптивых новгородцев, и заставил их уважать свою волю, несмотря на неудачную осаду Новгорода его войсками. Будучи уже довольно преклонных лет, он не принимал личного участия в этих походах, а посылал обыкновенно сына своего Мстислава, давая ему в руководители воеводу Бориса Жидиславича, отличавшегося, вероятно, опытностью в ратном деле. По смерти отца только один раз мы встречаем Андрея во главе Суздальской рати, именно в походе на Камских Болгар.

Походы Андрея Боголюбского на камских болгар

Летописцы наши не объясняют, из-за чего происходили войны между суздальскими и болгарскими князьями; так как владения их в то время даже не были пограничными, а разделялись землями Мордвы и других финских народцев. Может быть, причиной ссоры были обоюдные притязания на собирание дани с этих народцев. А еще вероятнее, что причина была торговая. Мы знаем, что русские гости издавна ездили в Камскую Болгарию, а Болгары в Русь; что князья наши заключали торговые договоры с болгарскими державцами. Очень возможно, что договоры эти иногда нарушались и ссора доходила до войны. Возможно также, что новгородские, суздальские и муромские повольники своими грабежами в Камской Болгарии вызывали кровавое возмездие со стороны болгар и нападение их на русские пределы; а затем русские князья в свою очередь должны были предпринимать трудные походы в ту сторону, чтобы восстановить прочный мир. Подобные войны мы видели уже при отце и дяде Андрея, В 1107 году Юрий Долгорукий находился с Мономахом в походе на половцев, причем вступил в брак с дочерью половецкого хана Аепы (матерью Боголюбского). Пользуясь отсутствием князя, Болгары пришли в Суздальскую, землю; разорили много сел и осаждали самый город Суздаль, хотя небезуспешно. Тринадцать лет спустя Долгорукий Волгою ходил на Болгар и, по словам летописи, воротился с победой и великим полоном. Точно такой же поход совершил сын его Андрей Боголюбский в 1164 г,

В этом походе участвовал подручный ему князь муромский Юрий. Кроме отдаленности и трудности пути, самые Болгары, очевидно, были в состоянии оказывать значительное сопротивление. Естественно поэтому, что набожный Андрей, не полагаясь на одну силу своей рати, прибегал к покровительству божественному. Он взял с собой в поход помянутую святыню, т.е. греческую икону Богородицы. Во время главной битвы икона была поставлена под стягами, посреди русской пехоты. Битва окончилась полною победою. Князь Болгарский с остатком войска едва успел спастись в стольный, или Великий, город. Воротясь из погони за неприятелем, русские князья со своими дружинами совершили земные поклоны и благодарственное молебствие перед иконою. Затем они пошли далее, сожгли три неприятельских города и взяли четвертый, который летопись называет "славный Бряхимов".

Война, однако, не окончилась одним этим походом. Спустя восемь лет Андрей снова отправляет рать в ту же сторону; но сам нейдет, а поручает начальство сыну своему Мстиславу и воеводе Борису Жидиславичу, с которыми должны были соединиться сыновья подручных князей Муромского и Рязанского. Новый поход был предпринят зимой в неудобное время. Соединясь с муромцами и рязанцами, Мстислав две недели простоял на устье Оки, поджидая главную рать, которая медленно двигалась с Борисом Жидиславичем. Не дождавшись ее, князь с одной передовой дружиной вошел в Болгарскую землю, разрушил несколько сел и, захватив полон, пошел назад. Узнав о малочисленности его отряда, Болгары погнались за ним в числе 6000 человек. Мстислав едва успел уйти: неприятели были уже в двадцати верстах, когда он соединился с главной ратью. После чего войско русское воротилось домой, сильно потерпев от непогоды и всяких лишений. "Не годится зимою воевать Болгар" – замечает летопись по сему случаю.

Христианство во Владимиро-Суздальской Руси времен Андрея Боголюбского

Наряду с политической деятельностью Андрея замечательны также его заботы о делах церковных в своем княжении.

Начало христианства в том отдаленном краю положено было еще во времена Владимира и Ярослава. Но его утверждение встречало здесь те же или еще большие препятствия, чем в Новгородской земле, со стороны как русского, так и особенно финского населения. Летопись неоднократно повествует о мятежах, произведенных языческими волхвами, которым не раз удавалось возвращать к старой религии многих жителей, уже принявших крещение. При утверждении греческой иерархии на Руси Суздальская земля не вдруг составила самостоятельную епархию. Будучи отнесена к Переяславскому уделу, она иногда управлялась переяславскими епископами, а иногда имела своих особых архиереев, которые пребывали в старейшем ее городе Ростове. Положение этих ростовских иерархов первое время было особенно трудное, потому что они не имели такой опоры в князьях и дружине, как другие епископы. Князья еще не жили сами в той земле; а приезжали сюда только временно и управляли ею посредством своих наместников. Из первых ростовских епископов особенно славны своею просветительною деятельностью св. Леонтий и преемник его Исайя, оба постриженники Киево-Печерской лавры, подвизавшиеся на север в последней четверти XI века.

Житие Леонтия повествует, что он был изгнан из Ростова упорными язычниками и некоторое время жил в окрестностях его, собирая вокруг себя детей, которых привлекал ласками, научал христианской вере и крестил. Потом он воротился в город и продолжал здесь апостольские подвиги, пока не принял мученического венца от мятежных язычников. Его подвиги и кончина, очевидно, относятся к той эпохе, когда на севере происходили народные возмущения от языческих волхвов, по примеру тех, которых встретил на Белоозере воевода Ян Вышатич. Следующий за ним епископ Исаия, по словам его жития, ходил по Суздальской земле со своею проповедью, укреплял веру вновь крещенных, обращал язычников, сожигал их требища и строил христианские храмы. Ему помогал Владимир Мономах во время своих поездок в Ростовскую землю. В одно время с Исаией подвизался и третий святильник Ростовского края, св. Авраамий, который сам был уроженцем этого края. Он является основателем иноческого жития на северо-востоке, и в этом отношении походит на первых киево-печерских подвижников. Подобно им, он с юных лет чувствовал склонность к благочестию и уединению, удалился из родительского дома на лесистый берег озера Неро и поставил себе здесь келию. В Ростове жители "Чудского конца" еще поклонялись стоявшему за городом каменному идолу Белеса и приносили ему жертвы. Авраамий жезлом своим разрушил этот идол; а на месте его основал первый Ростовский монастырь в честь Богоявления. Подобно Леонтию он привлекал к себе юношей, учил их грамоте и крестил; потом многие из них приняли пострижение в его монастыре. Язычники не раз хотели напасть на него и сжечь монастырь; но преподобный не смущался их угрозами и энергично продолжал свою проповедь.

Трудами сих трех местночтимых подвижников христианство умножилось в Ростовской земле и пустило здесь глубокие корни. Со времени Юрия Долгорукого, т.е. с тех пор, как князь и его дружина утвердили здесь пребывание, а Ростовская кафедра окончательно отделилась от Переяславской, мы видим православие уже господствующим в этом краю; население главных городов отличается своей набожностью и усердием в церкви. При Юрии Долгоруком епископом ростовским был Нестор, при Андрее Боголюбском – Леон и Феодор. Усиление Суздальского княжества и возвышение его над Киевским естественно повело за собой и притязания ростовских епископов: Нестор, Леон и особенно Феодор уже делают попытки встать в независимые отношения к Киевскому митрополиту и самую Ростовскую кафедру возвысить на степень митрополии. По известию некоторых летописей, Андрей сначала покровительствовал этим стремлениям, имея в виду утвердить новую митрополию за своим любимым Владимиром. Но, встретив неодобрение со стороны Константинопольского патриарха, он оставляет мысль об отделении митрополии, и ограничивается желанием или просто перенести епископию из,Ростова во Владимир, или завести здесь особую кафедру.

В это время русскую церковь волновал спор о том, можно ли вкушать масло и молоко по средам и пятницам в Господские праздники. Мы видели, что иерархи из греков решили его отрицательно; но решение это не нравилось некоторым князьям, которых поддерживала и часть собственного русского духовенства. Спор местами принял острый характер. Мы видели, как черниговский князь Святослав Всеволодович, раздраженный упорством епископа Антония, изгнал его из Чернигова. Но еще прежде того и почти то же самое произошло в Суздальской земле. Ростовский епископ Леон, обвиняемый в лихоимстве и разных притеснениях, оказался к тому же ревностным противником употребления мяса в Господские праздники. На борьбу с ним выступил Феодор, племянник известного киевского боярина Петра Бориславича, постриженник Киево-Печерской обители, муж книжный и бойкий на словах. Прение происходило в присутствии князя Андрея; по свидетельству летописи, Феодор переспорил ("упре") Леона. Однако дело на том не кончилось. Решили обратиться в Грецию, куда и был отправлен Леон в сопровождении послов киевского, суздальского, переяславского и черниговского. Там он отстаивал свое мнение в присутствии императора Мануила Комнена, стоявшего в то время с войском на Дунае. На сей раз спор против него вел епископ болгарский Адриан. Император склонялся в сторону последнего. Леон выражался так дерзко, что царские слуги схватили его и хотели утопить в реке (1164).

Но эта так называемая Леонтианская ересь продолжалась и после того. Ростовскую кафедру, по желанию Андрея, занял Феодор. Однако он недолго пользовался расположением князя. Гордый и дерзкий, он не хотел признать над собой власть Киевского митрополита и не ехал к нему на поставление. Кроме того, Феодор отличался еще большим корыстолюбием и жестокостью, чем его предшественник; вымогал чрезвычайные поборы с подвластного ему духовенства разными пытками и мучительствами; даже подвергал пыткам княжеских бояр и слуг. Гордость его дошла до того, что на укоризны князя он отвечал приказом запереть все церкви в городе Владимире и прекратить богослужение в самом соборном храме Богородицы. Этот удивительный русский епископ, вероятно, хотел подражать примерам и образу действия властолюбивых иерархов Латинской церкви. Князь вначале сам покровительствовал Феодору; но наконец всеобщими жалобами на него и его дерзостью был выведен из терпения, низложил его и отправил на суд в Киев к митрополиту. Последний, следуя своим византийским обычаям, велел отрезать ему язык, отсечь правую руку и выколоть глаза (1171).

Постройки Андрея

Благочестие Андрея с особою силою выразилось в его усердии к построению и украшению храмов, в чем он не только подражал своему отцу, но и превзошел его. В 1160 г. был страшный пожар в Ростове; в числе других храмов сгорела соборная церковь Успения Богородицы, "дивная и великая", по замечанию летописца. Она была построена при Владимире Мономахе в том же архитектурном стиле и в тех же размерах, как Успенский храм в Киево-Печерском монастыре. Андрей на месте сгоревшей заложил каменную в том же стиле. Он докончил начатый его отцом каменный храм св. Спаса в Переяславле-Залесском; воздвиг несколько новых храмов и по другим городам. Но главное попечение, конечно, он обратил на свой стольный Владимир. Уже в 1158 году Андрей заложил здесь каменный соборный храм в честь Успения Богородицы; чрез два года окончил его и приступил к стенному расписанию. Для постройки и украшения этого храма он призывал мастеров из разных земель, т. е. не только из Южной Руси, но также из Греции и Германии, в чем ему помогали находившиеся в дружественных с ним сношениях знаменитые его современники Мануил Комнен и Фридрих Барбаросса. Храм этот стал называться "Златоверхим" от своего позлащенного купола. Князь поставил в нем драгоценную святыню, икону Богородицы; одарил его селами и разными угодьями; по примеру киевской Десятинной церкви назначил на содержание его причта десятую часть от торговых пошлин, от княжих стад и жатвы. Как Киевская Богородица имела в своем владении город Полонный, так и Владимирский Андрей отдал целый город Гороховец или доходы с него. Так же по образцу Киева он построил в городской стене каменные ворота, названные Золотыми, с церковью наверху; а другие ворота, по замечанию летописца, украсил серебром. Андрей любил похвалиться изяществом и богатством воздвигнутых им храмов, особенно Успенским собором. Когда во Владимир приезжали какие-либо гости из Царьграда, Германии или Скандинавии, то князь приказывал вести их в Златоверхий храм Богородицы и показать красоту ее. То же он делал с гостями болгарскими и евреями, чтобы расположить их к принятию христианской веры.

Боголюбов

С особенным тщанием Андрей украшал храм Рождества Богородицы, воздвигнутый им в городке Боголюбове, который лежал в десяти верстах от Владимира ниже на Клязьме, около впадения в нее реки Малой Нерли. Священная легенда (впрочем, позднейшего времени) связала построение этого городка и храма с перенесением чудотворной иконы Богородицы из Вышгорода в Суздальскую землю. Когда Андрей из Владимира продолжал путь с иконою в Ростове, – повествует сказание, – лошади вдруг остановились; напрасно их били, впрягали других коней, колесница с иконою не двигалась. Сопровождавший ее священник совершил перед нею молебствие; причем сам князь молился усердно. Потом он заснул в шатре и в полночь удостоился видения: сама Богородица явилась перед ним и повелела оставить икону во Владимире, а на сем месте воздвигнуть каменный храм в честь Рождества. Это место чудного видения названо им "Боголюбимое". Как бы то ни было, Андрей, по замечанию летописца, построил городок Боголюбивый в таком именно расстоянии от Владимира, в каком находился Вышгород от Киева. А посреди городка соорудил храм Рождественский почти одновременно с владимирским Успенским в том же архитектурном стиле, об одном верхе, или об одной главе. Церковь эта так же богато была изукрашена стенным расписанием, узорчатой резьбой, позолотой, иконами и дорогой церковной утварью. Тут же подле нее великий князь соорудил себе терем и пристроил особую каменную храмину, ведущую из терема на полати церкви. Кроме того, в окрестностях городка, на самом устье Нерли, он воздвиг подобный же храм в честь Покрова Богородицы, при котором был устроен монастырь. Вообще Андрей последнее время своей жизни проводил преимущественно в Боголюбове, откуда и получил свое прозвание. Здесь он вполне предавался своей страсти к постройкам; сюда собирал отовсюду мастеров и ремесленников и, бережливый во всем другом, не щадил на них своей богатой казны. Иногда посреди ночи набожный князь уходил из своего терема в Рождественский храм; сам зажигал свечи и любовался его красотой или молился перед иконами о своих грехах. Набожность его выражалась в щедрой раздаче милостыни нищим и убогим. Знакомый, конечно, с летописью Сильвестра Выдубецкого, Андрей, подражая предку своему Владимиру Великому, приказывал развозить по городу брашно и питие больным и убогим, которые не могли приходить на княжий двор.

Храм Рождества Богородицы и остатки палат в Боголюбове

Предпочтение, которое великий князь под конец жизни оказывал малому городку, пребывая в нем более, чем в стольном городе, это предпочтение нельзя объяснять исключительно политическими соображениями, например, желанием находиться вдали от земских бояр и вечников, чтобы тем беспрепятственнее утверждать свое самовластие. Мы уже знаем, что русские князья того времени вообще мало пребывали в стольных городах; а обыкновенно с своими ближними дружинниками проживали в загородных дворах где-то поблизости от столицы. Тут они устраивали свои терема, сооружали придворные храмы и целые монастыри, окружали себя разными хозяйственными заведениями и занимались охотой в окрестных лесах и полях. Однако предпочтительное пребывание Андрея в Боголюбове, очевидно, соответствовало его вкусам и хозяйственным, и политическим. Здесь он не окружал себя старшим боярством, предоставляя ему службу в городах, в качестве наместников и посадников, или пребывание в собственных селах и, таким образом, не обращался постоянно к его советам в делах земских и ратных. Он держал при себе младших дружинников, которые в сущности были его слугами, его двором, следовательно, не могли перечить князю, стеснять его самовластие. Но вполне удалить от себя больших бояр он не мог; иначе жестоко вооружил бы против себя все это сильное сословие. Были, конечно, у него некоторые заслуженные или любимые бояре; наконец были между ними его свойственники. Эти-то последние и послужили орудием к его гибели.

Убийство Андрея Боголюбского

Никого из близких родственников Андрея мы не встречаем в Боголюбовском уединении. Братья и племянники оставались в Южной Руси; старшие сыновья Изяслав и Мстислав умерли; а младший, Юрий, сидел на княжении в Новгороде Великом. Андрей был женат на дочери боярина Кучка. Предание говорит, что Юрий Долгорукий казнил этого боярина за какую-то вину, присвоил себе его поместье, в котором и основал город Москву. Живя в Боголюбове, Андрей, по-видимому, был уже вдов; при нем оставались два Кучковича, братья его жены, в качестве ближних и больших бояр. К этим большим боярам принадлежал также зять Кучковичей Петр и еще какой-то пришлец с Кавказа из ясов или алан, по имени Анбал. Сему последнему великий князь доверил ключи, то есть управление своим домом. Но эти люди, осыпанные милостями, не питали к нему любви и преданности. Умный, набожный князь не отличался мягким нравом в отношении к окружающим, а под старость характер его сделался еще тяжелее и суровее. Избегая слишком близкого общения с подданными и отличаясь трезвостью, Андрей не любил пить и бражничать с своею дружиною, как это было в обычае у русских князей. С таким характером, с такими привычками он не мог пользоваться большим расположением дружинников, которые прежде всего ценили в князьях щедрость и ласковое обхождение. Не видно также, чтобы и земские люди питали к нему привязанность. Несмотря на строгость князя, его корыстолюбивые посадники и тиуны умели преследовать свои собственные выгоды, притеснять народ неправдами и поборами.

Один из Кучковичей каким-то проступком до того прогневал великого князя, что последний велел казнить боярина, подобно тому, как отец его Юрий казнил самого Кучка. Это событие сильно возмутило бояр, и без того роптавших на самовластие Андрея. Брат казненного, Яким, собрал на совет недовольных и говорил им в таком смысле: "Сегодня казнил его, а завтра дойдет черед до нас; подумаем о своих головах". На совещании решено было убить великого князя. Число заговорщиков простиралось до двадцати; вожаками их, кроме Якима Кучковича, явились помянутый зять его Петр, ключник Анбал и еще какой-то Ефрем Моизович, вероятно, перекрест из жидов, которых Андрей любил обращать в христианство, так же, как и болгар. Подобное возвышение и приближение к себе инородцев, может быть, происходило из недоверия князя к коренным русским боярам и его расчета на преданность людей, всем ему обязанных. Но, без сомнения, и этих, взысканных им проходимцев раздражали непрочность его благоволения и опасение уступить свое место новым любимцам. Именно в то время самым приближенным лицом к князю сделался какой-то отрок Прокопий, следовательно, возвышенный из младших дружинников или дворян. Прежние любимцы завидовали Прокопию и искали случая его погубить.

Была суббота 29 июня 1175 года, праздник свв. апостолов Петра и Павла. Зять Кучков Петр праздновал свои именины. К нему на обед собрались недовольные бояре и тут окончательно порешили замысел свой немедля привести в исполнение. Когда настала ночь, они вооружились и отправились на княжий двор; умертвили сторожей, охранявших ворота, и пошли в сени, т.е. в приемный покой терема. Но тут на них напали страх и трепет. Тогда – конечно, по приглашению ключника Анбала – они зашли в княжию медушу и ободрили себя вином. Затем поднялись опять в сени и тихо подошли к Андреевой ложнице. Один из них постучал и стал кликать князя.

"Кто там? " – спросил Андрей.

"Прокопий", – получил он в ответ.

"Нет, это не Прокопий", – сказал князь.

Видя, что нельзя войти хитростью, заговорщики устремились всей толпой и выломали двери. Князь хотел взять свой меч, который, по преданию, принадлежал когда-то св. Борису; но коварный ключник спрятал его заранее. Андрей, несмотря на годы, еще сохранявший телесную силу, схватился впотьмах с двумя прежде других ворвавшимися убийцами и одного из них поверг на землю. Другой, думая, что повержен был князь, нанес ему удар оружием. Но заговорщики вскоре заметили ошибку и налегли на князя. Продолжая обороняться, он горячо укорял их, сравнивал с Горясером, убийцей св. Глеба, грозил Божьей местью неблагодарным, которые за его же хлеб проливают его кровь, но тщетно. Вскоре он упал под ударами мечей, сабель и копий. Считая все конченным, заговорщики взяли своего павшего товарища и пошли вон из терема. Князь, хотя весь израненный, вскочил и в беспамятстве со стенаниями последовал за своими убийцами. Те услышали его голос и воротились назад. "Я как будто видел князя, сходящего с сеней вниз", – сказал один из них. Пошли в ложницу; но там никого не было. Зажгли свечу и по кровавому следу нашли князя, сидящего за столбом под лестницей. Увидя их приближение, он начал творить последнюю молитву. Боярин Петр отрубил ему руку, а другие его докончили. Умертвили также его любимца Прокопия. После того убийцы занялись расхищением княжего добра. Собрали золото, драгоценные камни, жемчуг, дорогие одежды, утварь и оружие; поклали все это на княжих коней и еще до света развезли по своим домам.

Андрей Боголюбский. Убиение. Картина С. Кириллова, 2011

На следующее утро, в воскресенье, убийцы поспешили принять меры для своей безнаказанности. Они опасались дружины, сидевшей в стольном Владимире; а потому начали "собирать полк", т.е. вооружать на свою защиту всех, кого могли. В то же время они послали спросить владимирцев, что те намерены предпринять. И велели сказать им, что совершенное дело задумали не от себя только, но от всех (дружинников). Владимирцы на это возразили: "Кто был с вами в думе, тот пусть и отвечает, а нам его не надобно". Ясно было, что главная дружина встретила ужасную весть довольно равнодушно и не показала охоты мстить за смерть нелюбимого господина. Так как поблизости не было никого из князей, кто бы мог схватить власть твердой рукою, то немедленно гражданский порядок был нарушен. Начался неистовый грабеж. В Боголюбове по примеру дружинников чернь бросилась на княжий двор и растаскивала все, что попадалось под руку. Потом принялись грабить дома тех мастеров, которых Андрей собирал отовсюду для своих построек и которые, по-видимому, успели нажить от них значительное имущество. Чернь напала также на посадников, тиунов, мечников и других княжих слуг, нелюбимых за неправедный суд и разные притеснения; многих из них перебила и дома их разграбила. Из соседних сел приходили крестьяне и помогали горожанам в грабеже и насилиях. По примеру Боголюбова, то же самое произошло и в стольном Владимире. Здесь мятеж и грабежи утихли только тогда, когда соборный священник Микулица и весь клир облеклись в ризы, взяли из Успенского храма всеми чтимую икону Богородицы и начали ходить по городу.

Между тем как происходили эти мятежи и разные беззакония, тело убиенного князя, брошенное в огород, лежало там ничем не прикрытое. Бояре грозили убить всякого, кто вздумает оказывать ему почести. Нашелся, однако, честный и добрый слуга княжий, какой-то Кузмище Киевлянин, который, по-видимому, не был во время убийства в Боголюбове, а пришел сюда, услыхав о случившемся. Он начал плакать над телом, причитая, как покойный победил полки "поганых" болгар, а не мог победить своих "пагубоубийственных ворожбит".

Подошел Анбал-ключник.

"Амбале, вороже! Сбрось ковер или что-нибудь, что можно подостлать и чем бы прикрыть тело нашего господина", – сказал ему Кузмище.

"Поди прочь. Мы хотим выбросить его псам".

"О еретиче! Уж и псам выбросить! Помнишь ли, жидовин, в чем ты пришел сюда? Теперь ты в оксамите стоишь, а князь наг лежит. Но молю тебя, сбрось что-нибудь".

Ключник как бы усовестился, сбросил ковер и корзно.

Кузмище обвернул тело князя, отнес его к Рождественской церкви и просил отпереть ее.

"Вот нашел о чем печалиться! Свали тут в притворе", – отвечали ему пьяные приставники, которые, очевидно, предавались буйству наравне со всеми.

Кузмище со слезами вспомнил по этому случаю, как, бывало, князь приказывал водить в церковь всяких нехристей и показывать им славу Божию; а теперь в эту же изукрашенную им церковь его самого не пускали его собственные паробки. Он положил тело в притворе на ковер и прикрыл корзном. Тут оно пролежало два дня и две ночи. На третий день пришел Арсений, игумен Козмодемьянского (вероятно, Суздальского) монастыря и начал говорить боголюбским клирошанам:

"Долго ли смотреть нам на старших игуменов? И долго ли лежать тут князю? Отоприте-ко божницу; я отпою его; а вы положите его в (деревянную) буду или в (каменный) гроб, и когда прекратится мятеж, то пусть придут из Владимира и отнесут его туда".

Клирошане послушались; внесли князя в церковь, положили в каменную гробницу и отпели над ним панихиду вместе с Арсением.

Только в следующую пятницу, то есть уже на шестой день после убийства, владимирцы опомнились. Бояре, дружина и городские старцы сказали игумену Феодулу и Луке, домественнику (уставщику церковного пения) при Успенском храме, чтобы снарядили носилки и вместе с успенскими клирошанами отправились за телом князя. А священнику Микулице велели собрать попов, облечься в ризы и стать за серебряными воротами с иконою Богородицы, чтобы встретить гроб. Так и было сделано. Когда со стороны Боголюбова показался княжий стяг, который несли перед гробом, владимирцы, столпившиеся у Серебряных ворот, прослезились и начали причитать. При этом вспоминали добрые стороны князя и его последнее намерение: ехать в Киев, чтобы соорудить там новую церковь на Великом дворе Ярослава, для чего он уже и мастеров послал. Затем с должной честью и молитвенными песнопениями князь был погребен в своем златоверхом Успенском храме .

О стремлении Андрея к самовластию см. П. С. Р. Л. VII. 76 и IX. 221. Походы на Болгар Камских в Лавр., Воскреси., Никонов., в Степей. Книге и у Татищева. О попытках его образовать Владимирскую митрополию, о епископах Леоне и Федоре в Лаврент. и особенно Никон. В последней под 1160 и у Татищева, III. помещено пространное, витиеватое послание патриарха Луки к Андрею о митрополии и о посте в Господские праздники. Карамзин считал его подложным (К т. III прим. 28). Сводный текст этого послания см. в Рус. Ист. Библ. VI. Жития Леонтия и Исайи изданы в Православном Собеседнике 1858 г., кн. 2 и 3; а Житие Авраамия Ростовского в Памятниках Русс. Старинной Литературы. I. Разбор их различных редакций у Ключевского "Древнерусские жития святых как исторический источник". М. 1871. гл. I. О споре Леона с Федором см. Мансветова "Киприан митрополит". 174. См. также Рус. Ист. Библ. VI. 68. О построении храмов во всех летописях. Сказание о принесении иконы Богородицы из Вышгорода и основании Боголюбова в Степей, книге и в рукописном житии Андрея, приведенному Доброхотова ("Древний Боголюбов, городи монастырь". М. 1850). В числе пособий для Андрея укажу Погодина "Князь Андрей Юрьевич Боголюбский". М. 1850. "Сказание о Чудесах Богородицы Владимирской". Издано В. О. Ключевским в трудах Общества Древнерусской письменности. № XXX. СПб. 1878. И. Е. Забелин полагает, что это сказание сочинено Андреем Боголюбским (Археологические Известия и заметки. 1895. № 2 – 3. Ibid его же о празднике Спаса 1 августа в день победы Андрея над Болгарией, одновременно с Мануилом Византийским над сарацинами).

Убиение Андрея как бы составило предмет особой повести. Оно почти во всех летописях повествуется одинаково; но самое подробное сказание сохранилось в Киевском своде (т.е. в Ипатьевском списке); в нем только и встречается любопытный эпизод о Кузьмище Киевлянине, со слов которого, вероятно, и составлена эта повесть. Позднее оно украсилось еще народным домыслом о казни Андреевых убийц, тела которых зашили в короба и бросили в озеро, прозванное оттого "Поганым". По некоторым, эта казнь учинена Михалком Юрьевичем, по другим – Всеволодом Большое Гнездо. Самый рассказ о ней и носящихся по воде коробах, превратившихся в плавучие острова, подвергся разнообразным вариантам. Вкратце известие о казни убийц в Степенной книге (285 и 308) и пространнее у Татищева (III. 215) с указанием на разнообразие описаний и со ссылкой на Еропкинскую рукопись (прим. 520).

Годы жизни 1111–1174

Годы правления 1169–1174

Князь Андрей Юрьевич Боголюбский – сын Юрия Долгорукого – родился в Ростовской области, которая к тому времени обособилась в отдельное княжество. Отец дал молодому княжичу в управление Владимир – тогда маленький пригород города Суздаля, основанный на реке Клязьме Владимиром Мономахом. Андрей княжил во Владимире долгие годы, и на севере Руси он прожил большую часть своей жизни – 35 лет.

В 1146 году между Юрием Долгоруким и его двоюродным братом Изяславом началась борьба за власть, которая продолжалась несколько лет. Князь Андрей участвовал в сражениях на стороне отца. Тогда обнаружилась боевая удаль князя Андрея. Он был в самых опасных местах боя и сражался, не замечая сбитого шлема, яростно разил мечом противников. Об Андрее говорили, что его нельзя застигнуть врасплох. В 1149 году Юрий Долгорукий вошел в Киев и занял его, но вскоре Изяслав, вернувшись со своей дружиной, вынудил его оставить город.

Когда после смерти Изяслава Юрий Долгорукий сел на киевский великокняжеский престол, он посадил Андрея рядом, в Вышгороде. Однако Андрей не хотел жить на юге Руси и тайно от отца уехал на север, в Суздальский край.

Из Вышгорода Андрей вывез во Владимир чудотворную икону Божией Матери, написанную, по преданию, евангелистом Лукой и привезенную из Греции купцом по имени Пирогощи.

Андрей Боголюбский

Предание гласит, что на пути Андрея к дому, примерно в 20 километрах от Владимира, лошади встали и никак не хотели сдвинуться с места. И после смены лошадей повозка опять не тронулась с места.

Андрею и его спутникам ничего не оставалось, как здесь заночевать. Ночью князю Андрею приснилась Божия Матерь, которая повелела на этом месте построить храм в честь Рождества Богородицы и основать здесь монастырь. Спустя время, церковь и монастырь были построены, вокруг них выросло поселение, названное Боголюбовым. Отсюда пошло и прозвище князя Андрея – Боголюбский.

Впоследствии икона, привезенная во Владимир князем Андреем, стала главной святыней Владимиро-Суздальской земли под именем Владимирской Божией Матери. Во Владимире по распоряжению набожного Андрея были построены два монастыря: Спасский и Воскресенский, а также другие православные храмы.

И вдобавок, по примеру Киева, во Владимире были поставлены Золотые и Серебряные ворота. Богатые церкви Владимира придали городу особую значимость, и он возвысился над другими городами. Население города быстро росло, из маленького пригорода Суздаля Владимир-на-Клязьме скоро превратился в большой многонаселенный город.

После смерти Юрия Долгорукого в 1157 году ростовцы и суздальцы выбрали на княжение Андрея. Но в Киев Андрей не поехал, чтобы занять великокняжеский престол. Он остался во Владимире, уступив Киев Ростиславу Мстиславичу.

Князь Андрей решил не давать уделов своим сыновьям, тем самым укрепляя Владимирское княжество, оберегая его от раздробленности. Он продолжал расширять новую столицу и даже попытался перевести во Владимир центр русского духовенства. Но константинопольский патриарх , к которому за разрешением обратился князь Андрей, отказался посвятить в митрополиты владимирского священника.

Владимир. Золотые ворота

Князь Андрей не только строил храмы, но и боролся с иноверцами. Так, в 1164 году он со своим войском впервые напал на Болгарское царство, где проповедовалась магометанская вера (ислам).

После смерти киевского князя Ростислава Андрей Боголюбский согласился с тем, что великим князем в Киеве будет его племянник – Мстислав Изяславич.

Но вскоре вместе со своим сыном (тоже Мстиславом) Андрей Боголюбский собрал суздальское ополчение, к которому присоединились 11 князей, и пошел на Киев. Объединенное войско два дня сражалось под стенами Киева. На третий день город был взят. Воины союзных князей грабили и разрушали город, убивали жителей, забыв, что это такие же русские люди, как и они сами.

После своей победы Андрей посадил на киевский стол своего младшего брата Глеба, а сам принял титул великого князя и остался во Владимире. Это событие летописцы относят к 1169 году.

После падения Киева Андрей Боголюбский собрал под свою руку всю Русскую землю. Один только Великий Новгород не хотел подчиниться Боголюбскому. И князь Андрей решил сделать с Новгородом то же, что и с Киевом.

Зимой 1170 года войско под началом сына князя Андрея – Мстислава Андреича – отправилось подавлять бунт в Новгороде, где правил молодой князь Роман Мстиславич. Новгородцы храбро сражались за свою независимость. Они бились так неистово, что Мстиславу пришлось отступить.

Предание гласит, что в разгар битвы, когда перевес был на стороне Мстислава Андреича, горожане вынесли на крепостную стену икону Знаменской Божией Матери. Монахи и священники молились, стараясь поддержать сражавшихся. Стрела нападавших ударила в икону, и из глаз Богородицы потекли слезы. Увидев это, новгородцы с новой силой бросились в бой. А в стане нападавших стало твориться что-то странное: необъяснимый страх охватил всю рать, воины перестали видеть противника и стали стрелять друг в друга, и вскоре Мстислав позорно бежал вместе с войском.

Андрей Боголюбский не простил новгородцам поражения своего войска и решил действовать по-другому. Спустя год после поражения он перекрыл подвоз хлеба в Новгород, и горожане признали его власть. Князь Роман был изгнан из Новгорода, и новгородцы пришли на поклон к Боголюбскому.

В это время в Киеве скоропостижно скончался князь Глеб. Андрей Боголюбский отдал киевский стол смоленским князьям Ростиславичам. Киев потерял свое былое величие, правление в нем стало переходить из рук в руки и, в конце концов, Киев подчинился владимирскому князю.

Боголюбский пал жертвой заговора в 1174 году. Брат его жены совершил преступление и был казнен по приказу Андрея Боголюбского. Тогда второй брат жены Андрея организовал заговор. Когда Андрей Боголюбский лег спать, в его спальню ворвались заговорщики (меч князя заранее унесли из спальни). Двадцать человек накинулись на безоружного Боголюбского, кололи его мечами и копьями. Набожный Андрей с радостью принял смерть, он давно уже раскаивался во многих своих неблаговидных делах, которые совершил во время борьбы за власть. Летопись гласит, что последними словами Андрея Боголюбского были: «Господи! В руце твои предаю дух мой!».

Тело князя Андрея выбросили в огород. Убитого князя не отпевали по православному обычаю и не хоронили пять дней. Приближенные князя разграбили дворец. Грабежи перекинулись на весь Боголюбов и на Владимир. Бесчинства в Боголюбове и Владимире продолжались до тех пор, пока один из священников не взял чудотворную икону Владимирской Божией Матери и не стал с молитвами ходить с ней по городу.

На шестой день после убийства Андрея Боголюбского похоронили в построенной им церкви Успения Богородицы. В дальнейшем Русская православная церковь причислила Андрея к лику Святых.

Монгольская конница

Со времени княжения Андрея Боголюбского перестала существовать как государственное образование Русь Киевская и начала свою историю Владимиро-Суздальская Русь .

Монголо-татарское нашествие на Русь

Русь в начале XIII века состояла из нескольких обособленных княжеств и земель, самыми значительными были Владимиро-Суздальское, Галицко-Волынское, Черниговское, Рязанское княжества и Новгородская земля. Черниговские, Смоленские и Владимиро-Суздальские князья не ладили друг с другом. Нередки были стычки между дружинами разных княжеств. Русские княжества были раздробленными и расколотыми перед лицом страшного врага, который приближался к Руси с востока.

Первое сражение с монголами в Половецкой степи состоялось на реке Калка 31 мая 1223 года, в котором были полностью разгромлены войска нескольких русских князей. Пленных русских князей монголы положили на землю, сверху настелили доски и сели на них пировать. После битвы на реке Калка Русь впервые услышала о существовании грозного врага.

После победы на Калке монголы ушли в Среднюю Азию и вернулись на Русь лишь через 14 лет.

Когда рязанский князь узнал о приближении к границам русских княжеств монголо-татарской рати, он сразу же послал гонцов за подмогой во Владимир и Чернигов. Но другие князья не восприняли монголов как серьезного противника и отказали ему в помощи. 21 декабря 1237 года после пятидневной осады и штурма стен города с использованием таранов и металлических орудий Рязань пала. Город был сожжен, жители частью истреблены, частью уведены в полон.

Сжигая и грабя на своем пути города и селения, войска завоевателей под командованием Батыя и Субедэя приближались к Владимиру. 7 февраля 1238 года сквозь проломы в стенах монголы ворвались в город, и вскоре на его месте дымились развалины.

В истории России началась 200-летняя эпоха, которая получила название – монголо-татарское иго (ярмо). Все русские княжества должны были признать над собой тяжелое монголо-татарское иго и платить дань. Князья вынуждены были брать у завоевателей разрешение (ярлык) на свое княжение. За получением ярлыка князья ездили в столицу Золотой Орды город Сарай, который располагался на реке Волге.

Монголо-татарское иго формально началось в 1243 году, когда отец Александра Невского князь Ярослав Всеволодович получил от монголо-татар ярлык на Великое княжество Владимирское и был признан ими «стареи всем князем в Русском языце».

АНДРЕЙ ЮРЬЕВИЧ БОГОЛЮБСКИЙ (ок. 1110-28/29.06.1174) - великий князь владимирский с 1157 г.
Сын князя Юрия Владимировича Долгорукого и дочери половецкого хана Аепы. Впервые имя Андрея Юрьевича упоминается в летописях под 1146 г., когда он вместе со своим старшим братом Ростиславом участвовал в походе на Рязань. До этого времени Андрей безвыездно жил в Ростово-Суздальской земле, где и женился на дочери боярина Кучки, владевшего селениями по берегам р. Москва. В молодости Андрей участвовал в многочисленных походах отца.
Когда в 1149 г. Юрий Владимирович начал активную борьбу за Киев со своим племянником Изяславом Мстиславичем , Андрей стал самым близким помощником отца, показав себя доблестным воином и искусным дипломатом. Став после взятия Юрием Владимировичем Киева вышгородским князем, Андрей принял участие в походе на владения Изяслава в Волыни и едва не погиб в сражении за Луческ (Луцк), увлекшись погоней за обратившимся в бегство войском Изяслава. Когда же его брат Ростислав вместе с туровским князем Георгием Ярославичем стали советовать Юрию Владимировичу не соглашаться на просьбы Изяслава о мире, Андрей выступил против и сказал отцу: "Не слушай Ярославича; дай мир племяннику, не губи своей отчины ". Юрий Владимирович внял совету сына и примирился с Изяславом.
Однако мир оказался недолгим. Вскоре война вспыхнула с новой силой. Изяслав изгнал Юрия Владимировича из Киева и двинулся на Переяславль, где сидел Ростислав Юрьевич. Андрей Юрьевич пришел на помощь брату. В 1151 г. в битве на р. Рута Андрей, первым вступивший в бой, только чудом остался жив, после того как под ним был ранен конь, а сам он потерял шлем и щит. По условиям мира Юрий Владимирович должен был отказаться от претензий на Киев и вернуться в Суздаль, оставив одного из сыновей в Переяславле. Однако он решил нарушить крестное целование, Андрей же выполнил клятву и уехал в Суздаль.
В 1152 г. Андрей Юрьевич участвовал в походе отца на Чернигов и вновь показал пример личной храбрости, поведя за собой дружину и обратив черниговцев в бегство. Однако на выручку Чернигову пришел Изяслав, Юрий Владимирович вынужден был отступить. В 1154 г. Андрей получил от отца Муромскую область, но, после того как изгнанный из Мурома князь Ростислав призвал на помощь половцев и напал на Андрея, он вынужден был "об одном сапоге" бежать в Суздаль.
В 1155 г., после смерти Изяслава, Юрий Владимирович окончательно утвердился в Киеве и вновь посадил Андрея в Вышгороде. Однако Андрей, которому, видимо, надоели долгие войны за Киев, не захотел более оставаться на юге и вопреки воле отца ушел в Суздальскую землю, во Владимир-на-Клязьме, взяв с собой высокочтимую святыню - икону Богородицы, которую впоследствии стали именовать Владимирской иконой Божией матери. По преданию, в 11 верстах от Владимира кони, которые везли икону, остановились как вкопанные и не захотели идти дальше. Князь отправился спать, и во сне ему явилась Богородица. Сочтя это чудесным знамением, Андрей наутро приказал соорудить на месте остановки замок и основать село, получившее название Боголюбово. Замок стал любимым местопребыванием князя, а самого его стали называть Боголюбским.

После смерти отца в 1157 г. Андрей был приглашен на суздальский княжеский престол "занеже бе любим всеми за премногую его добродетель ". Первым шагом нового князя стало изгнание из Суздальской земли младших братьев Михаила и Всеволода, которым Юрий Владимирович завещал суздальский престол, племянников - детей умершего к этому времени старшего брата Ростислава, и отцовских бояр. Тем самым Андрей Юрьевич показал, что "хотя самовластец быти всей земли Суздальской ". В качестве стольного града он избрал Владимир, противопоставив его старым центрам княжества. Став наиболее могущественным князем на Руси, Андрей активно вмешивался в дела других русских княжеств, ходил походами на половцев в 1162 г., на волжско-камских булгар в 1164 г.
В 1160 г. Андрей Юрьевич направил к новгородцам посла со словами: "Хочу искать Новгорода добром и лихом ", а вслед за этим неоднократно принуждал новгородцев принимать в качестве князей своих ставленников. В 1170 г. новгородцы наголову разбили суздальское войско, направленное на вольный город в отместку за нападение двинских данщиков Новгорода на суздальцев. Множество суздальцев было взято в плен. Пленных было так много, что новгородцы продавали их, прося за каждого втрое меньше, чем за овцу. Однако, воспользовавшись неурожаем 1170 г., Андрей Юрьевич перекрыл поступление в Новгород продовольствия из своих владений. Новгородцы вынуждены были пойти на поклон владимиро-суздальскому князю: на новгородский стол был приглашен его ставленник Рюрик Ростиславич, которого два года спустя сменил сын Андрея Юрьевича Юрий.
В 1169 г. Андрей, сформировав коалицию из 11 князей, направил объединенное войско во главе со своим сыном Мстиславом на Киев. После трехдневного сражения столица Южной Руси была взята "на щит" и подверглась опустошению. "Бысть в Киеве - свидетельствовал летописец - в всих человецех стенание и туга и скорбь неутешимая и слезы непрестаньныя ".
Получив в 1157 г. титул великого князя киевского, Андрей в отличие от отца не переехал туда, а отдал Киев своему младшему брату Глебу, оставшись до конца своих дней на севере. Андрей Боголюбский стал первым русским князем, отделившим титул великого князя от места пребывания носителя этого титула и тем самым придавшим ему авторитет верховной власти. После смерти Глe6a в 1161 г. Андрей Юрьевич посадил в Киеве одного из смоленских князей - Романа Ростиславича, но, когда до него дошли слухи, что тот не желает ему повиноваться, повелел изгнать Романа из южной столицы. Роман и его братья решили воспротивиться воле великого князя. Новая смута продолжалась вплоть до кончины Андрея Юрьевича.
Стремясь возвысить Владимир и противопоставить его Киеву, Андрей Юрьевич придавал особое значение превращению его в общерусский политический центр. В нач. 1160-х гг. он попытался учредить во Владимире самостоятельную митрополию, однако встретил сопротивление Константинопольского патриарха и Киевского митрополита. Введенный во Владимиро-Суздальской земле культ Богородицы противопоставлял ее Южной Руси, где главным был культ св. Софии. В княжестве велось обширное церковное и гражданское строительство. В правление Андрея Юрьевича были возведены Успенский собор, Золотые и Серебряные (не сохранились) ворота во Владимире, дворцовый комплекс в Боголюбове, уникальная церковь Покрова Богородицы на р. Нерль близ Владимира. Получило развитие местное летописание. По инициативе Андрея Юрьевича во Владимире был создан цикл произведений, прославлявших подвиги самого князя и его сподвижников, а также чудеса, связанные с Владимирской иконой Богородицы. Исследователи считают самого Андрея Юрьевича автором Слова о празднике 1 августа - о победном походе против болгар.
Самовластный характер правления Андрея Юрьевича, постоянные ссоры с боярами, жестокие расправы с непокорными стали одной из причин заговора, приведшего к убийству князя. Во главе заговора встал его шурин Яким Кучков, мстивший за убийство своего брата. Андрея Юрьевича убили ночью в Боголюбове, в княжеской опочивальне; вслед за князем были убиты верные ему бояре, разорена княжеская казна. Лишь через 6 дней после убийства Андрея Юрьевича его тело было перевезено во Владимир и предано земле в перестроенной по его указанию церкви Богородицы. Эти события легли в основу Повести об убиении Андрея Боголюбского, вошедшей в состав Лаврентьевской и Ипатьевской летописей.
Убийство Андрея Юрьевича Боголюбского положило начало двухлетней междоусобной борьбе за княжеский престол, в результате которой власть захватил один из его младших братьев